ЧАУШЕСКУ БОЯЛСЯ, ЧТО ЕГО ОТРАВЯТ

Сегодня Николае Чаушеску исполнилось бы 84 года. Но, может, он и не дожил бы до этого, а умер раньше, и его оплакивал бы глубоко скорбящий народ. И каждый год 26 января этот самый народ нес бы цветы на его могилу. Так могло быть. Но президента Румынии Николае Чаушеску и его жену Елену расстреляли тринадцать лет назад.

УСТОЯТЬ ПЕРЕД ЕЛЕНОЙ НЕ МОГ НИКТО

Николае и Елена всегда были вместе с той поры, как поженились в 39-м двадцатилетними. Какие планы он строил тогда, теперь трудно судить -- считал себя простым солдатом революции. И, скорее всего, им бы и остался, не появись на его жизненном пути Елена. "Солдат? -- переспросила она. -- Это значит рядовой? Ну нет, рядовым ты не должен быть ни в коем случае". Ей нужен был Наполеон. Елена сумела разглядеть в Николае -- неприметном малорослом застенчивом пареньке -- своего полководца, того, кто поможет ей пробраться наверх. А об этом она, Елена Петреску, дочь владельца пивной, еле окончившая гимназию и работавшая на ткацкой фабрике, мечтала давно. В ее планы не входило стоять всю жизнь у станка.

Мало кто сомневался, что именно благодаря этой женщине Николае сделал головокружительную карьеру: член парламента, министр, секретарь ЦК, член Политбюро... Поговаривали, что никто не мог отказать Елене, когда она, обычно вечером, стучалась в двери самых высоких кабинетов, чтобы просить за мужа. Пышная грудь, тонкие чувственные губы, ослепительная улыбка.... Устоять не мог никто.

То, о чем она грезила в молодости, сбылось через тридцать лет -- заняв пост главы республики, Николае объявил себя пожизненным президентом, а Елена стала первым заместителем премьер-министра (премьер-министром был сам Чаушеску). Так началась "золотая эра" Чаушеску, отмеченная роскошью верхушки и бедностью народа.

"Ты знаешь, что происходит в стране, отец? -- спросил однажды у Чаушеску сын Нику -- В магазинах шаром покати, телевизор можно включать на два часа в сутки, а пылесосы и холодильники запрещены из соображений экономии..." Чаушеску прервал Нику, сказав, что это временные трудности и народ с ними справится. А в это время для семьи правителя возводили роскошные дворцы с унитазами из каррарского мрамора. В столовых там стояла посуда из драгоценных металлов.

Живя в роскоши, купаясь в народной "любви" (как ему казалось, искренней, а не по приказу), Чаушеску тем не менее постоянно опасался за свою жизнь. Чувство страха сочеталось с патологической мнительностью -- он вечно опасался подхватить какую-нибудь заразу. Его телохранитель неизменно имел при себе флакон со спиртом, которым Чаушеску протирал руки после прикосновения ко многим предметам.

Бывший шеф секретной службы Румынии Ион Пачепа так описывает поездку Чаушеску в Соединенные Штаты в 1978 году: "Вокруг него суетились охранники, которые антисептиками обрабатывали полы, ковры, мебель, даже дверные ручки и электровыключатели -- все, к чему он мог прикоснуться. В спальне слуга и парикмахер снимали постельное белье отеля и заменяли его личным бельем, прибывшим из Бухареста в опечатанных чемоданах. Гостиная превратилась в гладильную, потому что нижнее белье и настольные салфетки Чаушеску, хотя и стерилизованные и привезенные из Румынии в герметически запечатанных пластиковых мешках, перед использованием надлежало снова погладить, чтобы убить все микробы..." Еду, предназначавшуюся Чаушеску, проверял на наличие яда, бактерий и радиоактивности его личный инженер-химик, который сопровождал президента с портативной лабораторией.

СУД ДЛИЛСЯ ВСЕГО ДВА ЧАСА

Все эти меры предосторожности оказались бессмысленными, когда восстал народ. 18 декабря 1989 года Чаушеску отправился с визитом в Иран, но вскоре вынужден был вернуться в Бухарест -- в Румынии началась революция, направленная против его режима. Он до последнего не верил, что может произойти что-то ужасное. Думал, что по возвращении на родину произнесет яркую содержательную речь, его последние слова, как всегда, утонут в гуле аплодисментов и восторженных выкриков. Но все случилось иначе. Он не успел произнести и слова.

"Людоед, убийца, крыса! Куда ты прячешь трупы? Где твои миллионы?" -- эти возгласы из разъяренной толпы сопровождались свистом камней и звоном разлетающихся стекол. Через несколько минут чета Чаушеску с охраной уже сидела в вертолете, уносящем их из столицы. В другом городе они захватили автомобиль какого-то рабочего и заставили его возить их в поисках убежища. Николае иногда начинал плакать, но Елена держалась твердо и отдавала приказы водителю, угрожая пистолетом. В конце концов супруги остановились в доме, хозяева которого вскоре вызвали солдат, перешедших на сторону восставших.

Арестованных поместили в камере отделения военной полиции. Они находились там трое суток, пока решалась их судьба. Многие выступали за открытый суд, но высшее армейское командование торопило: в Бухаресте шли уличные бои, а казармы, в которых находились пленники, постоянно обстреливали восставшие. Только смерть Чаушеску могла прекратить беспорядки. Суд военного трибунала длился всего два часа. Выполнили лишь необходимые формальности, чтобы придать казни бывшего диктатора видимость законности.

Николае и Елену Чаушеску обвинили в геноциде, но они отказались признать законность суда. Председатель трибунала Джорджица Попа говорил, что "экс-правитель и его жена были в тот момент такими же глупыми, как обычно. Не было никакой возможности вести с ними диалог. По поводу слова "геноцид" Елена десять раз спросила меня, что это значит".

Во время заседания трибунала Елена то и дело наклонялась к мужу и что-то ему шептала. Им задавали вопросы, но большая часть их осталась без ответа. Когда Чаушеску и его жене предложили признать свою психическую неуравновешенность (единственная зацепка, чтобы сохранить им жизнь), оба с презрением отвергли это. Суд приговорил их к расстрелу.

25 декабря 1989 года в 16.00 супругов Чаушеску вывели по двор казармы. Расстрелять чету вызвались сотни добровольцев, но отобраны были только четверо -- офицер и трое солдат. Они выстроились в линию и прицелились. По одной версии, Чаушеску успел только крикнуть: "Я не заслуживаю". Но есть свидетельства, будто перед смертью он пел "Интернационал", а его последними словами было: "Да здравствует свободная социалистическая Румыния! Долой предателей!". И тут прогремели выстрелы.

Задолго до этих событий Николае Чаушеску подслушал у себя в саду разговор двух охранников. "Отчего твой младенец-то умер?" -- "А от чего они мрут в роддомах? Все больше от холода. Восемь-девять градусов тепла зимой: экономия, будь она проклята. Которые родятся летом -- те ничего, живут. А мой-то январский". -- "Где похоронили?" -- " А нигде. Не выдали нам его. Я и не видел сына вовсе. Оказывается, такой порядок. Регистрируют младенца, только когда ему два месяца исполнится. А до этого его вроде и нет -- не рождался, не помирал..." Чаушеску тихонечко ушел, стараясь начисто забыть услышанное. Но в день, когда его казнили, он снова вспомнил этот разговор. И вот почему. Он умолял приставленного к нему охранника помочь ему бежать, обещая за это миллионы долларов. Но тот лишь рассмеялся в ответ: "У меня когда-то младенец из-за тебя помер. Воскресить можешь?" Тогда Чаушеску понял, что помощи ему ждать не от кого.

ВЕРХНЮЮ ОДЕЖДУ И ОБУВЬ ЧАУШЕСКУ МЕНЯЛИ ЕЖЕДНЕВНО

Сразу же после казни все имущество Чаушеску, о котором ходят легенды и большую часть которого составляли подарки от глав иностранных государств, перекочевало в Национальный музей истории, где заняло чуть не половину помещения. Там все это добро пылилось долгие годы, пока не было принято решение продать его на аукционе. Вот тогда народ и увидел, как роскошно жил их правитель.

На распродажах были широко представлены предметы туалета четы Чаушеску. Сумки из крокодиловой кожи, леопардовые кошельки, обувь из змеиной кожи, купальные костюмы с золоченой нитью... Перечислять можно бесконечно долго. Огромное количество нарядов объясняется тем, что Николае и Елена опасались медленно действующих ядов, которыми могли пропитать их платье, поэтому их гардероб, включая верхнюю одежду и обувь, ежедневно обновляли.

Среди множества предметов были уникальные произведения искусства. Например, гравюры Гойи и древнеримские статуи начала новой эры, африканские статуэтки из слоновой кости и сотни редчайших книг. Стоит сказать, что у Николае Чаушеску была великолепная библиотека. В ней насчитывалось порядка 10 тысяч томов. Но одними из самых дорогих экспонатов были автомобили. Особенно один -- шикарный автобус Ellman Diesel 750 Bus. Это был настоящий дворец на колесах. В нем были комнаты для персонала, две кухни, столовая, комната для президента, душевая. Чаушеску очень любил путешествовать на этом автобусе.

О ЧЕМ ГОВОРЯТ СЕГОДНЯ

Сегодня румыны по-иному толкуют события тех дней, когда расстреляли Чаушеску. В ходе недавнего опроса общественного мнения подавляющее большинство респондентов (57,6%) заявили, что чету диктаторов не следовало казнить. Так называемый процесс, в результате которого чрезвычайный военный трибунал вынес тирану не подлежащий обжалованию смертный приговор, многие называют сегодня инсценировкой или пародией. Эту точку зрения, например, отстаивает газета "Зиуа". "Румыны должны смыть позор перед лицом мира и Бога!" -- под таким девизом она организовала "разбирательство процесса" Чаушеску, и юристы подробно рассмотрели каждое нарушение предусмотренной законом судебной процедуры. Цель нового "процесса" -- не оправдание диктатора, писала "Зиуа", а "спасение чести румынского правосудия, которое было растоптано теми, кто убил Чаушеску в святое Рождество после судебного маскарада". Директор газеты Сорин Рошка Стэнеску утверждает, что Чаушеску попросту ликвидировали, так как он "слишком много знал", а приведение приговора в исполнение называет "убийством старика".

Припомнили и одно из достижений Чаушеску: за время его правления был выплачен весь внешний долг Международному валютному фонду. Он показал миру, что выскользнуть из этой петли можно, хотя и с большим трудом. В случае с Чаушеску -- за счет разорения собственного народа. Некоторые историки выдвигают версию, что убийство Чаушеску -- эдакого независимого лидера, который ввел в конституцию страны статью о запрете каких-либо внешних кредитов -- было заказано теми, кто боялся выпустить эту страну из-под своего контроля.

Но есть в Румынии человек, который никогда не сомневался в правильности своих действий -- ни прежде, ни сейчас. Это Ионел Боер, расстрелявший Николае Чаушеску. Он считает, что как военный обязан был выполнить приказ. Наградой полковнику за расстрел супругов стало продвижение по службе: тогда он был капитаном, и его очень быстро повысили до подполковника.

Есть еще один гражданин Румынии, который до сегодняшнего дня предан Чаушеску. Он превратил свой дом в храм бывшего президента. Для этого ему понадобилось 30 лет. И теперь шестидесятилетний мужчина живет в сарае. Служитель культа румынского диктатора жалеет о том, что Чаушеску так и не увидел его творение. Румын надеется, что когда-нибудь Чаушеску станет святым, и он будет единственным, кто подготовился к этому заранее.

Дочь Чаушеску Зоя до сих пор живет в Румынии в добровольной изоляции. Она редко выходит из дома и практически ни с кем не общается. Западные телекомпании предлагают ей бешеные деньги за интервью -- 1000 долларов в час, но Зоя отказывается.