"Не убий!" Что общего между женщинами и террористами

Недавно мы отпраздновали День защиты детей массовыми гуляниями, благотворительными акциями и огромным количеством сладкой ваты на улицах города. Разобрав железные остовы аттракционов, Киев вернулся к своей привычной жизни, до следующего праздника и почти забыл пламенные речи и обещания заботиться, любить и защищать детей, которые, как известно, цветы нашей жизни. Каналы теленовостей изредка, в течение года, будут напоминать домохозяйкам, бизнесс-вумен, учительницам и санитаркам, одним словом, всем женщинам страны – как именно, от кого и от чего следует защищать своих детей.

Слово "геноцид" сегодня звучит чаще с экранов телевизоров. Количество международных и локальных конфликтов в 21-ом столетии не то чтобы возросло, но благодаря техническому прогрессу жестокое лицо войны смотрит на нас ежедневно с телеэкрана в разных уголках планеты. Буквально через несколько минут после взорвавшейся бомбы или минометного обстрела, мы легко определяем "наших" и знаем кого винить во всех случившихся бедах. Не отходя и двух метров от источника свежей информации. Женское сердце по своей природе мягче и чувствительней, а потому и льются с упоением женские слезы по всем невинно убиенным в конфликтах и междоусобицах человеческих. Горе-то – чужое.

Но ни один канал не произносит слово "геноцид" рядом с прилагательным "материнский". В стране, вошедшей в пятерку мировых лидеров по количеству абортов, где каждый день погибает по воле собственных матерей 700 младенцев, эта тема не в тренде. Любители сенсаций быстрее расскажут и покажут оторванные конечности подростка в далеком Бангладеш, чем лицо 15-летней девочки в коридорах женской консультации до и после расставания с обременявшей ее ношей. А прерывающая сюжет реклама, с помощью обнаженного женского тела, продаст зрителю желаемое – от бетона до таблеток против бессонницы.

Расставние с маленькой частичкой себя и одновременно несколькими клетками нового человека, которые так и не станут им никогда – можно называть по-разному. Результат один. И социум давно согласился с различными формулировками, аборт внедрился в сознание женщины как нечто нормальное, обыденное. Одна успешная художница, например, не скрывала, что использовала беременность исключительно в профессиональных целях. Она зачинала от мужа, затем в течении трех месяцев, по ее словам, испытывала "необычный" творческий подъем, некую эйфорию и… писала картины. А потом делала аборт. И так более двадцати раз, пейзажистка точно не помнила. Но не о ней хочется рассказать тем, кто оказался перед решением – впустить в свое лоно ад или рай. Однажды мне попалась в руки книга греческого богослова. Теперь я знаю, какую историю Любви я прочту своей дочери, когда она повзрослеет.

Описанная в этой книге история происходила во время Второй мировой войны в Германии. Автора, знаменитого врача-хирурга, посетила молодая женщина. У нее было двое маленьких детей, и в тот момент она была на четвертом месяце беременности. Ее супруг-врач был мобилизован и отправлен на фронт. После осмотра этой женщины хирург объявил ей горькую правду — двусторонний рак груди. Гормоны беременности, необходимые для развития ребенка, сейчас становились смертоносными для здоровья матери. Врач поставил ее перед нелегким выбором: или она, или дитя... Она не вздрогнула, не заплакала, а только гневно ответила: "Нет! Никогда! Ребенок принадлежит только мне и мужу! Я никогда не дам своего согласия на то, чтобы у меня его отняли. Он — наследство для моего мужа. Мне совершенно безразлично, что будет со мной. Я вас прошу: сохраните мне жизнь, пока не родится ребенок! Умоляю!" Никогда, за многие годы врачебной практики, этому врачу не приходилось встречать ничего подобного. Потрясенный, он пожал ей руку. Два дня спустя она легла в клинику, и началась долгая и упорная борьба за ее жизнь.

Задачей первой операции было удаление одной груди и множества прилежащих к ней желез и лимфоузлов. Спустя четыре дня тщательные наблюдения показали, что с ребенком, к счастью, все было в порядке. Однажды, смеясь, мать спросила у доктора, сколько примерно ей еще осталось жить. Все понимали, что ответ ей был нужен исключительно для того, чтобы знать, достаточно ли у нее времени, чтобы дождаться появления ребенка на свет. Но кто ведает времена и сроки? Тем временем мать стала потихоньку слабеть, говорила только об ожидаемом ею малыше, о том, как оставит своему мужу наследие их любви. А спустя несколько дней врач получил ответ на свой запрос из Генерального штаба — вся часть, в которой служил ее муж, погибла на Восточном фронте... Своей пациентке он не сказал об этом ни слова.

Вторая операция была более ответственной и опасной, так как общее состояние матери ухудшилось. Это был шестой месяц беременности, и если бы начались преждевременные роды, ребенок бы не выжил. Операция прошла без осложнений, хотя стало очевидно, что рак стремительно делает свою работу, и надежды на исцеление не осталось. Профессор более всего опасался, что плод умрет в утробе, и все окажется напрасным. Но мать верила... и каждый раз с сияющим лицом рассказывала, что чувствует его шевеления, его маленькие ножки.

Начинался последний бой со временем. На облучение она не согласилась, рана на месте операции не рубцевалась, силы ее организма истощились. На восьмом месяце ей предложили вызвать роды, но она решила поехать домой. Теперь ее душа была спокойна, а врачу она пообещала сообщить, когда родится малыш. Профессор был потрясен, когда получил письмо, написанное ею самой, о том, что десять дней назад родился у нее мальчик, что сил почти не осталось, но она благодарна Богу, что Он услышал ее молитвы. "Это событие многое для меня значит. Это величайшее утешение в конце жизни. Смерть грядет. Конец приближается. Я не хочу казаться лучше, чем я есть: я часто испытываю страх перед смертью, особенно в те ночи, когда я лежу одна с открытыми глазами в темноте. Но тогда меня утешает мысль о моем ребенке — живом доказательстве любви Божией. Я точно знаю, что у меня не хватит сил бороться за свою жизнь, и утешаюсь мыслью о том, что, в сущности, даже самые заботливые родители могут сделать лишь очень немногое для своих чад. Ведь и их судьба, и наша собственная целиком находится в руках Божьих. И в эти отеческие, сильные руки я полностью предаю сегодня всех тех, кого оставляю после себя... Я старалась быть для своих детей, бывших для меня величайшим даром, хорошей матерью. Десять лет нас с мужем связывала любовь, которую никогда не омрачало ни малейшее облачко. Нелегко оставить их всех. Но я ухожу в надежде, что, освободившись от земных страданий, мы все вместе обретем радость вечной жизни. Прощайте! Р. S. Прошу Вас передать это письмо моему мужу, когда он вернется".

Четырнадцать дней спустя она умерла...

****
Возможно, подвиг не свойственен каждому человеку. И не каждая женщина видит в материнстве свое предназначение. Но священное "Не убий!" по-прежнему звучит сквозь века и обращено, к сожалению, не только к человеку с оружием в руках и недобрыми намереяниями в сердце. Между нами, женщинами, и террористами должны существовать различия. И существительное "геноцид" не может складываться в одну строку с первым словом, которое произносит розовощекий мальчуган или белобрысая девчушка, радуясь протянутым рукам самого близкого человека на земле.