Игорь Серов
Ведущий редактор Сегодня 
Екатерина Степаненко
редактор Спустя три года с момента начала революции почти никто не понес наказание, пострадавшие до сих пор мучаются от травм, полученных в то время, а родные погибших тщетно ждут результатов расследований. "Сегодня" узнала, на каких этапах уголовные дела, чем сейчас занимаются участники тех событий, а также где и когда откроют музей Майдана.
Главное уголовное дело, касающееся преступлений на Майдане, о расстрелах "Небесной сотни" в январе-феврале 2014-го, возможно, будет направлено в суд уже к концу года. Об этом "Сегодня" сообщили источники в ГПУ.
По оценкам адвокатов семей "Небесной сотни", в целом все уголовные дела, где фигурируют избиения и расстрелы активистов, будет насчитывать как минимум 150—200 томов, поэтому предварительные итоги в судах могут появиться в первом полугодии 2017 года.
Но дело по пяти экс-беркутовцам, где свидетелем допрашивают беглого президента Виктора Януковича, уже в суде. "Заседания происходят в среднем два раза в неделю. Будет ли кто-то наказан? Иногда кажется, что все это не закончится никогда, руки опускаются, — говорит жена погибшего активиста Виктория Опанасюк. — Если никто не будет наказан, то это будет позор для всей страны". Она пока не знает, кто именно убил ее мужа. На вопрос, помогло ли ей государство, как вдове, ответила так: "Нам выделили земельный участок, местная власть помогла провести коммуникации, а спонсоры и благотворители объединились — помогли построить новый дом. По мере возможностей покупаю мебель".
ИЗБИТЫЕ: РАДЫ ДЕНЬГАМ И ЖДУТ РЕШЕНИЯ СУДОВ
Сегодня вечером на Майдане соберутся активисты, которые ровно три года тому назад первыми попали под удары беркутовских дубинок. Напомним, избиение студентов в ночь на 30 ноября 2013 года считается отправной точкой в противостоянии на Майдане Незалежности в Киеве — в последующие дни, после разгона в центре Киева ежедневно собиралось около 10—15 тыс. митингующих, которые требовали наказания виновных. По факту спустя три года за разгон так никто и не понес наказания.
Как рассказал "Сегодня" один из активистов, а ныне волонтер Ярослав Радонь, сегодняшняя акция запланирована как мирная встреча, цель которой — вспомнить события, с которых стартовал Евромайдан. "Обязательно соберемся. В память о тех событиях привезем металлическую бочку, символ тех дней, в ней зажжем огонь", — говорит Радонь.
На вопрос "Сегодня" о том, есть ли на его взгляд какие-либо подвижки в расследовании избиения, Радонь отвечает с нескрываемым возмущением: "На суд приходят всего четверо экс-беркутовцев (всего в разгоне участвовало около 200 человек. — Авт.). Ни люстрация, ни переаттестация не помогли, они на свободе. Это возмущает! Когда меня допрашивали в суде, то я узнал одного из беркутовцев, который был в ту ночь на Майдане. Узнал благодаря тому, что у него на шлеме тогда было приподнято забрало, я запомнил его лицо, его глаза. Лично он меня не избивал, но на его глазах меня бил его подчиненный. Избивал штурмовым щитом. Кстати, этот человек пока не установлен. Он был в балаклаве. На суде все они сейчас опускают глаза. Думаю, они нас не боятся, но совесть, наверное, мучает. Добавлю важное: они, беркутовцы, сделали и меня, и всех остальных такими решительными и радикальными. Что касается самого судебного процесса и судеб экс-беркутовцев, то насколько знаю, двое из них даже не отстранены от службы, еще один на пенсии".
Несмотря на долгий судебный процесс, он отмечает, что есть и кое-какие плюсы. "В этом году новостью для меня стало то, что Кабмин распорядился выплатить пострадавшим от избиения компенсацию. По моей информации, таких, как я, — чуть более 500 человек. Лично мне будет выплачено единоразово 14,5 тыс. грн. Есть документ от 19 октября", — уточнил Радонь.
По словам активистов, часть из них после Майдана отправились на фронт, некоторые волонтерствуют. "Я хотел бы идти служить по контракту, но из-за травм, полученных на Майдане, это не возможно. Меня до сих пор преследуют головные боли. Кстати, чиновники из разных ведомств заверяют, что бойцы на фронте обеспечены теплыми вещами и буржуйками на 100%, но я знаю о дефиците, поэтому и говорю, что бойцам сейчас крайне нужны буржуйки и теплые вещи", — рассказывают активисты.
И Радонь, и многие другие активисты спустя три года резюмируют, что, несмотря на травмы и последующие события, уверены — все было не зря. "Мы вселили в украинцев оптимизм, смелость и надежду. Мы идем в нужном направлении, но революция, борьба еще идет. И с внутренним врагом, и с внешним", — рассказали нам активисты.
ИГОРЬ ПОШИВАЙЛО: "КУКЛА ЯНУКОВИЧА ТОЖЕ В РОЗЫСКЕ"
Гендиректор музея Революции — о судьбе "йолки", щитах "Беркута" и хранении знаменитой катапульты
Директор музея. Собрал с волонтерами около 2 тыс. экспонатов.
— Музей Майдана создан, но здания еще нет. Так ли это?
— Да. Музей создан в январе 2016-го по указу президента и распоряжению Кабмина, зарегистрирован как госучреждение, в апреле ему присвоен статус национального. Сейчас формируется штат. Когда будет построено здание — это вопрос. В мировой практике подобные музеи создаются за 5—7 лет. Музей Майдана не может быть построен нигде, кроме как в центре Киева, а здесь не так и много локаций. Как варианты — Дом профсоюзов, Украинский дом, Октябрьский дворец, земельный участок на Институтской, 3/5. Идеальный вариант — на Институтской, ныне — Аллея Героев "Небесной сотни". Сейчас ищем временное помещение.
— С чего начинали?
— Идея создания Музея Майдана родилась на самом Майдане в январе 2014¬го. Мы, музейщики, поняли, что происходит что¬то значимое и мы обязаны документировать историю вокруг нас. Но было еще одно событие, которое натолкнуло нас на создание музея – еще 1 декабря 2013 в соцсетях появился пост моей знакомой из США Линды Норрис, которая написала в своем блоге Uncataloged Museum о том, что бы она сделала, будь директором музея в Киеве на тот момент. Под впечатлением, я написал статью на Исторической правде "Музеи Украины и Евромайдан: учимся быть с народом" и началась дискуссия, позже мы всерьез задумались о Музее Майдана. Одними из первых вещей были бита с нарисованным на ней народным орнаментом и надписью "Belarus". Вместе с ней на подоконнике лежал черный шлем. Затем наша коллекция пополнилась агитплакатами, детскими рисунками, народной картинкой-портретом Шевченка и даже дидухом.
— Что было первой вещью, которую взяли для музея?
— Сложно ответить. Были интересные нам объекты. Например, здание Киевгорадминистрации. Там мы обнаружили много артефактов. Одной из первых вещей была бита с нарисованным на ней народным орнаментом и надписью Belarus. Вместе с ней на подоконнике лежал черный шлем. Затем наша коллекция пополнилась агитплакатами, детскими рисунками и даже дидухом.
Экспонаты. Хранятся в музее Гончара в Киеве. Фото: Богдан Пошивайло
— Как собирали вещи, кто помогал?
— Наша инициативная группа, моя семья помогала, волонтеры. Собирали по-разному. Перед зачисткой Майдана, демонтажом знаменитой "йолки", на Институтской вещи были собраны в 3 кучи. Первая — вещдоки, собираемые следователями, вторая — хаотично сваленные коммунальщиками вещи, третья — это железные конструкции, которые прикарманили сборщики металлолома. Кое-что из всего этого получилось отвоевать для музея. Позднее люди сами приносили вещи, сейчас у нас около 2 тыс. экспонатов. Хранятся в музее Ивана Гончара. Некоторые требуют особых условий, потому как, например, ржавеют, гниют, облазит краска.
— Какая вещь вам наиболее запомнилась?
— Щит с надписью: "Мама, я за тебя умру, но в обиду не дам. Я здесь за Украину и за наших отцов. Без победы не уйду с Майдана. Боронюк Петр Николаевич". Позднее журналисты выяснили, что Петр выжил. Есть каски героев "Небесной сотни". Некоторые в крови. Мы хотим сделать ДНК-экспертизу, чтобы установить их владельцев. И та знаменитая "Йолка" тоже в нашей коллекции. Есть простреленные щиты и ситилайт. Очень хотелось бы найти знаковый экспонат — скульптуру Януковича в клетке (клетка стояла на пересечении Крещатика и улицы Богдана Хмельницкого). Сейчас кукла-скульптура, возможно, в частной коллекции. Ищем также милицейский водомет, сгоревшую технику.
— Какова судьба катапульты?
— Катапульт на самом деле было несколько. Та, которая стояла на Грушевского, железная, она ни разу не выстрелила из-за инженерных просчетов. Сейчас стоит зачехленная в Художественном музее. Если у нас будет свое помещение, то у коллег есть намерение передать ее нам.
— Обращаются ли теперь силовики к Вам в поисках вещдоков?
— Нет. Мы собирали экспонаты, ища прежде всего креативные, художественные вещи, а потом пытались сберечь все, что можна было. Кстати, у нас есть беркутовский щит с нарисованным на нем тризубом. Его нам передала сотрудница КГГА. Сама собирала эти вещи по пути в свой кабинет.
— Каких экспонатов не хватает?
— У нас очень мало вещей "Беркута". Есть лишь каска титушек с надписью "Янукович". Такие вещи важны для объективной оценки и презентации событий и персон в музейной экспозиции.
Защита. Есть в музее и противогазы активистов. Фото: Богдан Пошивайло
Потребительская инфляция
Учетная ставка
Официальный курс евро
Официальный курс доллара
Международные резервы
Главные темы