Читайте также Разгадка 1941-го: почему Сталин не ждал войны и хотел ли СССР сам напасть на Германию
ХРОНИКА ПЕРВОГО ДНЯ ВОЙНЫ
21.00, 21.06.1941. Пограничный отряд Сокальской комендатуры задержал немецкого солдата Лискова Альфреда, вплавь пересекшего реку Буг.
00.30 22.06.1941. Солдата привезли в г. Владимир-Волынск, где располагался штаб-отряд и где он сообщил, что в 4.00 Германия нападет на СССР.
03.00.22.06.1941. Еще не был окончен допрос Лискова, как фашистами был открыт сильный артиллерийский огонь.
03.07.22.06.1941. Командующий Черноморским флотом сообщил о подходе со стороны моря большого количества неизвестных самолетов.
03.30 — 03.40. Начальники штабов Западного округа, Киевского и Прибалтийского доложили Жукову о налете немецких самолетов.
05.30. 22.06.1941. Рейхсминистр Геббельс в эфире Великогерманского радио зачитал обращение Адольфа Гитлера к немецкому народу в связи с началом войны против Советского Союза.
07.00. 22.06.1941. И. В. Сталин подписал директиву Вооруженным Силам СССР об отражении гитлеровской агрессии.
Видео: Объявление о начале Великой Отечественной войны 22 июня 1941 года
КОМДИВ НАРУШИЛ ПРИКАЗ, ЧЕМ СПАС ЖИЗНЬ СВОИМ СОЛДАТАМ
Федор Гавриш. Живет на улице имени себя и своих братьев. В честь них даже проводится шахматный турнир
Федору Ивановичу Гавришу — 92. Из пяти братьев сегодня здравствует только он (Иван, Анатолий и Анастасий погибли на фронте, Павел умер в 1960-х — дали о себе знать ранения), и — единственный, кому довелось вступить в бой с фашистами в первый же день войны. Она застала 21-летнего Федора в городе Таураг — сюда перевели 365-й артиллерийский дивизион, в котором он проходил срочную службу и в составе которого принимал участие в финской войне.
"По ту сторону кордона слышался постоянный шум передвигающейся техники, строительные работы, — вспоминает Федор Иванович. — Красноармейцам же было твердо приказано не поддаваться панике. К началу июня потянулись перебежчики — поляки, сбегавшие от немецкого "нового порядка". Они в открытую говорили: "Чего вы тут отдыхаете?! Готовьте укрепления, немцы на вас не сегодня завтра нападут". Командир дивизиона слал донесения в штаб армии, оттуда в штаб округа и далее в Москву. От руководства же пришел ответ: это все происки вражеской разведки, распространяют их диверсанты, которых нужно расстреливать. Наш комдив тогда сказал: "Меня все равно расстреляют либо Гитлер, либо Сталин, а солдат я гробить не дам". И 17 июня он на свой страх и риск приказал солдатам окапываться и готовиться к обороне".
К 22 июня бойцы уже подготовили укрепления, вырыли окопы, в которых и ночевали. "Вечером 21 июня пошел дождь, — рассказывает Федор Иванович. — Шинелишки промокли. И в окопах сидеть было все тяжелее. Сказывалось и нервное напряжение. Чтобы немного поддержать товарищей, один из бойцов достал баян и дал небольшой концерт".
Федора Гавриша в ту ночь назначили разводящим. В полночь он успел развести пять постов. А в два часа только привел смену, как раздалось гудение моторов, а вскоре земля заухала от взрывов авиационных бомб. На глазах Федора была практически полностью уничтожена соседняя 85-я стрелковая дивизия — ее командир не решился взять на себя ответственность и начать строить укрепления. Бойцы мирно спали возле техники, в палатках, когда на их головы посыпалось смертоносное железо. Выжить удалось немногим. "Помню, как сейчас, по полю идут две цепи немцев, — вспоминает Федор Иванович, — первую мы подпустили и уничтожили, вторая же, увидев, что дело пахнет жареным, начала отходить".
В первые же дни подразделения, державшие оборону возле границы, попали в "котел". Федору Ивановичу, как и его товарищам, пришлось несколько раз ходить врукопашную. Больше за всю войну подобных атак у него не было: "Что такое рукопашная? Это страшно. Во время огневого боя все-таки ты на расстоянии и стреляешь по фигуркам, стараясь не осознавать, что убиваешь живых людей. А вот врукопашную ты с ножом или лопаткой глаза в глаза с врагом. И знаешь, что если не будешь достаточно смелым и ловким, можешь погибнуть. И вот бежишь, не чувствуешь ни рук, ни ног. Там махнул ножом, там лопаткой, увернулся, ударил и пошел дальше".
Федор Гавриш прошел всю войну, брал Берлин. За боевые заслуги именем братьев названа одна из улиц в городе Вишневое (Киевская область). На этой улице ныне и живет Федор Иванович. Также в городе проводится шахматный турнир имени братьев Гавришей.
Фотогалерея: 22 июня исполняется 70 лет с начала Великой Отечественной войны
ДИВЕРСАНТЫ СТАЛИ "МИЛИЦИОНЕРАМИ"
Левченко. Помнит, как на Крещатик пришел Кирпонос
Красноармейцем 17-летний Алексей Левченко стал, как многие, обманом — приписал себе год, а паспорт, мол, потерял. Определили его в 222-й Отдельный пулеметный батальон в Киеве.
"В бой я вступил позже, а пока нас переодели в военную форму, выдали мосинки, и мы занялись патрулированием улиц. Однажды рано утром проходим возле завода "Арсенал" и вдруг слышим радио: "Увага, увага, говорить місто Київ! Ловіть німецьких шпигунів, вони у формі радянських міліціонерів!". Оказывается, поступил приказ милиционерам переодеться в гражданку. А диверсанты об этом, конечно же, не знали, поэтому и попадались. Возле завода "Большевик" вот таких двоих, заброшенных к нам в тыл немецких лазутчиков, переодетых в форму милиционеров, и поймал патруль. Кроме этого, мы занимались тем, что оборудовали в районе Пущи-Водицы дзоты и доты. Гражданские из заводов строили там линию обороны — копали противотанковые рвы, окопы и траншеи, а мы же вояки — готовили огневые точки. В целом обстановка в Киеве была деловая. Правда, прошел слух, что правительство Украины уже сбежало из города. И вот однажды утром мы патрулировали Крещатик. Вдруг видим — навстречу нам идет в полном составе штаб Юго-Западного фронта во главе с самим генералом Кирпоносом. На груди у генерала звезда геройская искрится. Народу сбежалось ну прям куча! Все приветствуют его. Сложилось впечатление, что военное начальство специально было показано народу, чтобы успокоить киевлян".
Алексей Левченко закончил войну в Австрии, награжден несколькими медалями и орденами, в том числе 4-мя медалями "За отвагу".
USSR КАК ЗАЩИТА
Нурищенко. Дошел до Польши, имеет 10 медалей и орденов
"Я заканчивал Херсонский морской техникум и проходил практику на грузовом корабле, — говорит Владимир Нурищенко. — В тот день мы принимали соль в порту Саки. Ночью стояли на рейде. Мое дежурство выпало на "собачью" вахту: с 24.00 до 4.00. Вдруг над Севастополем я увидел вспышки. Подумал, что идут маневры. Только утром из выступления Молотова все узнали, что немцы напали на СССР. А в 12 дня в порту началась демонстрация. Люди выкрикивали "Даешь Берлин!", "Разобьем врага на его территории!". Все были уверены, что война будет короткой. А уже 23-го пришел приказ перекрасить все корабли в "шаровый" цвет (серо-голубой. Это цвет военных суден). На борту нарисовали большие красные флаги и "USSR", дабы союзники могли отличить советские корабли от немецких. Мы ведь думали, что они сразу отправят нам на подмогу военные корабли и подлодки. Увы, нашим надеждам не суждено было оправдаться".
НЕКОТОРЫЕ ПИЛИ СПИРТ ИЗ ЦИСТЕРН
Шевчук. Закончил войну на японском фронте
Ананий Шевчук из Винницы летом 1941-го был курсантом аэроклуба. Это потом он стал артиллеристом и даже воевал в Советско-японской войне. А 22 июня вместе с другом пошел на Буг купаться, а когда вернулся, то узнал, что началась война: "Вот так все было буднично. Какого-то потрясения мы, честно говоря, не испытали. Хотя было тревожно. Но по-настоящему стало страшно, когда мы поняли, что немцы подходят ближе к городу. Что стало твориться! Местные жители превратились в мародеров. Грабили магазины. Буквально штурмовали их. Разграбили спиртзавод — открыли цистерны, и все ручьем полилось в Буг. Некоторые стояли с посудой, другие вообще лежали на берегу пьяными".
ЮНЫЙ СОЛДАТ
Первоклассник. Получил от генерала Кирпоноса именной пистолет
Самому юному участнику боевых действий Сергею Добринову в 1941 году было 8 лет. "Жили мы в Киеве на Горького, рядом с Владимирским рынком, — вспоминает Сергей Васильевич. — Но в тот день я гостил у друзей неподалеку от товарной станции. А ее бомбили в первую очередь. Было утро, я спал в гамаке, взрывной волной гамак несколько раз перекрутило, и я оказался внутри, как в авоське. Прибежала бабушка, которая очень за меня испугалась. Вообще, насколько я помню по разговорам взрослых, в первые дни войны все были очень напуганы".
В августе Сергей решил сбежать на фронт. "По Горького шли военные грузовики с боеприпасами, — рассказывает Сергей Васильевич. — Колонна остановилась в районе Владимирского рынка, чтобы залить воду в радиаторы. Я залез в кузов грузовика и спрятался под брезент. Так я и доехал на передовую, где располагалась 206 стрелковая дивизия". Оказавшись на линии фронта — в деревне Гатне, занятой немцами, — первоклассник пробрался в здание разрушенной школы, где оказались заблокированы восемь советских солдат. Сперва он вынес знамя, а затем вывел бойцов. Генерал Максим Кирпонос лично наградил Сергея именным браунингом — на всякий случай, не действующим.
В КИЕВЕ ЦАРИЛА ПАНИКА, ГОРОЖАНЕ ЗАПАСАЛИСЬ ПРОДУКТАМИ
Герасименко помнит, как с прилавков сметали спички, свечи, сухари
Когда началась война, киевлянке Вере Герасименко было 13 лет. "Утром к нам приехали в гости брат и сестра из Голосеево и рассказали, что утром слышали какие-то взрывы, — вспоминает Вера Васильевна. — Мы не знали, что это, и даже не придали этому значения — может быть, проводились какие-то испытания. А позже, в полдень, к нам постучались соседи и рассказали, что началась война. Помню, что я очень испугалась". В городе началась паника. Люди бросились в магазины и сметали с прилавков все подряд. Но о том, что скоро начнется война, Вера Васильевна знала еще 21 июня. "Мой брат-танкист служил под Ровно. Семья его оставалась в Киеве, и как раз накануне я навещала его жену. Она сказала мне, что будет война. Судя по всему, среди военных велись разговоры о том, что Советский Союз будет воевать с Германией", — вспоминает Герасименко.
В ВИННИЦЕ ПОДРОСТКИ ВСТРЕТИЛИ "ЛЕСНИКА"
Ветеран. Виктор Корчинский войну встретил в Виннице
"Войну я встретил в Виннице 16-летним пацаном, — рассказывает полковник в отставке Виктор Корчинский. — Рано утром 22 июня 1941 года мы с приятелями решили пойти в лес погулять. Сели на поляне отдохнуть, смотрим, идет к нам мужик: в кожаной фуражке, куртке, сапогах, на боку кобура с пистолетом. Уже было жарко, а он одет, как поздней осенью. Увидел нас, замер и с минуту стоял, думал… Потом развернулся и ушел — молча. Ну, мы решили, что это какой-то лесник. Но позже выяснилось, что это был немецкий диверсант и мы чудом остались живы. Если бы он решил, что мы можем помешать его заданию, мог нас там и положить…
Погуляли мы пару часов и вернулись в Винницу. На улице нас с плачем встретила мать одного из друзей. Вот от нее мы и узнали впервые, что началась война, уже бомбили Киев и другие города. Поначалу в быту ничего не изменилось: работали магазины, карточки еще не успели ввести. Но к концу июня стали ощущаться перебои с продуктами, в частности, с хлебом.
Вскоре я узнал, что есть приказ вывезти из Винницы всех парней возрастом от 17 лет. А я очень хотел уехать, боялся немцев. Тогда пошел в военкомат и соврал, что мне 17 лет, хотя был на год младше. Проверять не стали и 3 июля колонну из сотни таких парней вывели пешком из Винницы. К тому времени, примерно с 27 июня, бомбежки в городе (ночные) были уже регулярными, мы спасались в подвалах.
Наша колонна как раз проходила мимо расположенного под городом военного аэродрома, когда на него обрушилась армада немецких штурмовиков и бомбардировщиков. Тут я воочию убедился, как немцы уничтожали в первые дни войны нашу технику. С аэродрома успела подняться пара истребителей, остальных (десятки) разбомбили на земле.
Вскоре нас посадили в поезд и повезли в район Мелитополя. По дороге не раз попадали под ночные бомбежки, но остались живы, и эшелон уцелел. Хотя бомбили не вслепую, а с помощью шпионов-наводчиков. Однажды во время такой бомбежки мы с товарищем, убегая от поезда, остановившегося в поле, наткнулись на пару таких шпионов, пускавших сигнальные ракеты. Они тоже нас заметили и обстреляли, но не попали. Вернувшись в вагон, мы доложили об этом старшему, но искать диверсантов не стали…
ЗА СТАНЦИЕЙ МЕТРО В КИЕВЕ БЫЛИ ВЫРЫТЫ "ЩЕЛИ"
.jpg)
Киевлянин Владимир Абраменко жил с родителями на ул. Дегтяревской в Киеве. "Мне было 14 лет, — вспоминает Владимир Борисович. — Помню, что утром мама сказала, что в полдень будут передавать правительственное сообщение. Репродукторы были в каждой квартире года с 1935-го. Их устанавливали в обязательном порядке. Взрослые между собой называли их "геббельсы" или "брехунцы". Сообщения правительства ждали: после того как в 9 утра разбомбили товарную станцию в районе Сырца, аэродром в Жулянах и завод "Большевик", среди соседей я слышал разговоры, что началась война. А к войне мы готовились, войну ждали. Например, за станцией метро "Лукьяновская" были вырыты так называемые щели. Это были ямы в три метра длиной и два метра глубиной, покрытые деревянным настилом и присыпанные дерном для камуфляжа. В "щелях" нужно было прятаться во время авианалетов".
Абраменко. Когда началась война, ему было всего 14
ПИСЬМА СОЛДАТ ВЕРМАХТА
22.6.41 год. Клаус К.
"Уважаемые родители. Ровно в 3.15 мы начали артиллерийский огонь из сотен установок. Уже горят первые деревни. Через три часа русские все еще сопротивляются. Их авиации не видно. Через нас перелетели границу пару наших бомбардировщиков и полетели вглубь страны. В полдень мы пересекли границу какого-то города. Захватили первых пленных. Русские защищаются неслыханно упорно".
23.6.41 год.
"Мы продвигаемся с тяжелыми боями. Наш капитан и один из моих наводчиков убиты. В момент передачи радиодонесения на нашу колонну напали пятеро русских. У нас было достаточно времени, чтобы надеть шлемы и бежать в кукурузное поле. Наши тяжелые батареи не могут стрелять, потому что все снаряды были использованы против танков. В целом мы уничтожили 40 русских танков, потеряв три своих. Это очень высокий показатель, притом что современные русские танки оснащены наравне с нашими".
23.07.41 г. Ханс-Йоахим С.
"Моя милая любовь, Э. Это первое письмо с настоящей войны. За 24 часа войны мы много еще не увидели, но мы были свидетелями запуска могущественной военной машины. Накануне, находясь в 4 км от линии врага, мы видели, как взорвались две бомбы. Когда Гельмут и я спали в нашей машине, примерно в 3.05 утра, полетели первые снаряды, которые застали русских врасплох. Это было начало войны! С этого момента военная машина работает без перерыва. Через 24 часа уже не обращаешь внимания на стрельбу. Вскоре будет новый приказ на марш, сегодня мы должны пройти 90 км и рассчитываем быстро добраться до Москвы".
Сентябрь, 1941-й. Солдат танковой дивизии "Лейбштандарт СС Адольф Гитлер" Карл. Погиб в 1943 году
"Я нахожусь в столице Белоруссии, города, который сейчас находится в Германской Империи. Нахожусь в прекрасной обстановке — в бывшей танковой казарме, окруженной лесом. Русские продумали все при строительстве этой казармы: спортивные площадки и т.д. Но одно, что они забыли — где помыться. Мы моемся здесь в старых ведрах, которые дома определенно бы выбросили на свалку. А дороги здесь — ну, я не могу описать их. Наши дороги по сравнении с местными — золотые. Здесь жизнь более разнообразна, чем в городе Хагенбах. Каждый день разная группа мужчин, двадцать или около того, отправляются в город в театр, или на концерт, или в кино. В нашем лагере в настоящее время работают евреи и военнопленные. Я могу сказать вам, эти люди даже хуже, чем цыгане".
Наталия Ионычева, Дмитрий Коротков, Алексей Росовецкий, Ирина Ковальчук, Александр Филь, Евгений Левченко
Потребительская инфляция
Учетная ставка
Официальный курс евро
Официальный курс доллара
Международные резервы
Главные темы