Александр Ильченко
Нынешний праздник, как никогда, знаковый. Еще бы: с 1 августа морякам вдвое увеличат оклады, а до конца года отремонтируют 15 кораблей. Экипаж многострадальной подлодки "Запорожье", давно ржавевшей без движения у причальной стенки, наконец, "ожил", вышел в море и даже попытался осуществить погружение.
Свой праздник украинцы отметят вместе с россиянами из ЧФ. А после военного парада и других официальных мероприятий поднимут чарку-другую — за родные корабли, друзей-товарищей, за жен, умеющих ждать, тех, кого нет, и по традиции — чтобы число выходов в море равнялось возвращениям домой. "Сегодня" пообщалась с теми, для кого этот праздник главный в жизни.
ПАМЯТЬ О КАДДАФИ. Восемнадцать лет на подводных лодках — таков боевой путь капитана первого ранга Анатолия Югова. Бывалый морской волк еще со времен Союза. Не раз горел, тонул, попадал в аварийные ситуации. "Когда служишь обычным офицером, знаешь, что тебя прикроет "батя" — твой командир, — говорит каперанг. — А сам становишься командиром и понимаешь, что прикрыть уже некому, за всех в ответе ты".
Анатолий Иванович ходил по морям-океанам на разных широтах. Случалось, выслеживал и американские субмарины, с которыми в годы "холодной войны" шла незримая борьба. "Было такое в Гренландском море, — вспоминает офицер. — Запеленговали шумы атомной подлодки... Потом, по возвращении на базу, разведка подтвердила — да, аме¬риканцы "засветились"...
Особая страница его биографии — служба военным советником в Ливии. Был он там дважды. Первая командировка — еще при Союзе, в 1990-м. Вторая — в 1992-м, уже когда Украина обрела независимость. У тогдашнего лидера ливийской революции полковника Муаммара Каддафи был свой подводный флот. Состоял он из шести подлодок советского производства. Их экипажи и выпало обучать Анатолию Югову и еще девятерым нашим инструкторам. "Атомных субмарин у Каддафи не было, только дизельные, и мы, досконально зная их конструкцию и технические возможности, передавали опыт ливийцам, — говорит каперанг. — Те, в основном, люди грамотные, способные к морской науке. Но и ленивых хватало". Зарекомендовал Югов себя в Ливии отменно, заслужил от Каддафи в награду орден сентябрьской революции. "Поразительно, как боготворили и поклонялись Каддафи военные. Но еще тогда, в начале 90-х, он был подозрительным, дважды подряд в одном месте не ночевал, опасаясь покушения, и держал возле себя преданных девушек-телохранительниц. Когда грянула революция, и вождя низвергли, поняли, что колосс-то — на глиняных ногах. А что с подлодками случилось дальше, мне неведомо...".
Сейчас Анатолий Иванович уже на пенсии. По стопам отца пошли сыновья. Андрей служит помощником командира подлодки "Запорожье". Младший, Максим, тоже капитан третьего ранга — в СБУ. Батя ими гордится. И сам не прочь выйти в море. "Подавал рапорт, чтобы разрешили остаться на флоте, — вздыхает он. — Министр обороны Гриценко зарубил — мол, хватит, пора на покой. Ну, теперь молодежь учу. А нет-нет, да и хочется тряхнуть стариной...".
ЮВЕЛИРНАЯ РАБОТА. Украинские военные моряки не раз принимали участие в крупномасштабных международных учениях. Бывший заместитель командующего ВМС по боевой подготовке контр-адмирал в запасе Виктор Носенко вспоминает случай на учениях "Бриз" в Болгарии.
"На корвете "Чернигов" (был тогда корвет с таким названием, которое перешло потом тральщику) при подходе к Варне вдруг отказал один из двух главных двигателей, — рассказывает Виктор Иванович "Сегодня". — Техника подкачала, и предвидеть такого мы не могли. Сообщили на берег, что в порт будем заходить в аварийном состоянии. Нам предложили выслать навстречу буксиры. Я был командиром похода, и говорю командиру "Чернигова" Олегу Гребенюку — так и так, болгары готовы помочь... А Олег Петрович отвечает: "Товарищ командир, если мы это предложение примем, то я сию минуту подам вам рапорт об отстранении меня от должности... Разрешите заходить, как и положено моряку — самостоятельно, без буксиров, на одном двигателе!"... А кто не знает: заходить на одном движке — очень сложная, ювелирная работа. Корабль плохо слушается руля, его заносит в сторону, закидывает... Но Гребенюк вошел в бухту красиво, изящно, с разворотом, отдачей якоря, и ошвартовался кормой к стенке — болгары долго удивлялись, как такое можно было в той аварийной ситуации, на одном двигателе сделать. Быстро устранили поломку, и в учениях мы принимали участие на равных с другими".
ОПОЗДАЛ ИЗ УВОЛЬНЕНИЯ — ПЛЫВИ! О молодых украинских офицерах иногда отзываются не очень лестно — дескать, в море редко выходят, опыта маловато, а значит, и находчивости тоже. Контр-адмирал Носенко с этим не может согласиться. И припоминает другой интересный эпизод, тоже происшедший на учениях, и тоже в Болгарии, правда, уже других, натовских — "Кооперейтив партнер".
"Наш корабль "Гетьман Сагайдачный" стоял на рейде, милях в полутора от берега, то есть километрах примерно в трех, — говорит собеседник. — А личный состав вывозили в увольнения на берег катерами, по расписанию — туда и обратно".
И вот после того как пришел крайний катер с людьми, вахтенный сообщил командиру "Сагайдачного" Сергею Настенко, что его вызывает по рации болгарин — дежурный офицер с берега. Оказалось, что на него по какой-то причине не попал наш старший лейтенант. И он, этот старлей, докладывает командиру: "Мне в 20.00 заступать вахтенным на корабле, но я опоздал. Что делать?". Сергей Владимирович в ответ: "Меня это не волнует. Добирайтесь хоть вплавь". И кладет трубку.
"Сидим мы с Настенко в его каюте, — продолжает Виктор Иванович, который был тогда заместителем командира похода, — и мирно беседуем. Через полчаса к нашему кораблю подходит румынское судно. И с его борта показывают нашего старлея, того самого, опоздавшего, и спрашивают: "Ваш? Принимайте...".
Как выяснилось, поговорив с командиром и услышав его безапелляционное: "Хоть вплавь!", молодой офицер воспринял эти слова буквально. Сняв наручные часы, положив документы и деньги в фуражку и оставив их на берегу, прямо в форме сиганул с пирса в море, чтобы самостоятельно доплыть на свой корабль и к 20 часам заступить на вахту.
Пораженный таким самоотверженным порывом болгарский дежурный офицер заметил проходящий мимо румынский катер, связался с ним по рации и попросил подобрать украинца, который отчаянно плыл, даже не сняв обувь. И румыны не оставили его среди волн. Кстати, был парень совершенно трезв, но, конечно, переволновался, что едва не подвел и себя, и экипаж.
"Настенко был настроен наказать парня — ведь тот нарушил дисциплину, опоздал на корабль, — говорит контр-адмирал. — Но я ему отвечаю: да, с одной стороны, опоздал, это плохо, а с другой — ему что приказали? Добираться хоть вплавь. Он и выполнил команду, проявив находчивость и смекалку. Получается, что наказывать не за что. Одно поглотило другое". Вахту старший лейтенант отстоял. Утром следующего дня с берега доставили его фуражку, документы, часы.
С тех пор прошло несколько лет. Старлей, которому выпало служить на разных должностях и бывать на других учениях, уже капитан второго ранга. Преподает в Академии ВМС Украины, учит уму-разуму молодежь. "Фамилию называть не буду, думаю, эта история и ему, и другим впрок пошла, — говорит напоследок Носенко. — Но пару раз его по-дружески подкалывал — мол, помнишь, приятель, каким тебя мокрым из воды румыны извлекали и на наш корабль доставили? Помнит! И правильно. Такое не забудешь".
ТРАДИЦИИ. Живы на украинском флоте и добрые традиции, ритуалы. Посвящают в молодые моряки так — каждому надо выпить целый 700-граммовый плафон соленой забортной воды. Не допил — полуморяк. При спуске на воду разбивают о борт корабля бутылку шампанского. И делать это непременно должна женщина. Приживаются на флоте четвероногие питомцы — собаки, кошки. На "Константине Ольшанском" долго жил всеобщий любимец — водолаз по кличке Малыш. На "Виннице" — Боцман. "Экипажи в своих воспитанниках души не чают, — говорит Виктор Иванович. — Те первыми по трапу сбегают на берег, где-то носятся. Но как только заработает на корабле дизель-генератор — пулей несутся назад, боясь, что корабль уйдет в море без них".
Потребительская инфляция
Учетная ставка
Официальный курс евро
Официальный курс доллара
Международные резервы
Главные темы