Один день из жизни донецкой милиции

"Вы почему на десять минут опоздали? Весь вечерний развод состава пропустили!" — встретил меня сердитый милиционер возле Ворошиловского райотдела. На оправдание, что сдавали номер газеты, он только хмурится. В это время отъезжают последние патрульные группы. "Ладно, пройдемте в райотдел", — наконец говорит нам страж порядка, который оказался заместителем начальника Ворошиловского райотдела милиции, майором Максимом Максименко. Так "Сегодня" заступила на дежурство вместе с донецкой милицией.

Первый вызов, и мы с группой быстрого реагирования (эдакая "скорая помощь" по-милицейски) едем на происшествие — как раз из разряда ежедневной работы правоохранителей. На проспекте Комсомольском, 41 вырезали телефонный кабель — подъезд дома остался без связи. "А у вас, милиционеров, есть свои суеверия, приметы?" — спрашиваю в машине у стражей порядка. "Нет", — отрезает старший участковый инспектор Александр Чумаков. "А музыку какую слушаете?" — не сдаюсь я. "Всякую, только не шансон", — отвечает Чумаков, а участковый Владимир Шатькало говорит, что иногда — песни Киркорова крутят.

На месте ЧП участковые опрашивают жителей, я заговариваю с мужчиной на лавочке. Военный пенсионер Валентин Никитченко рассказывает, что после Афгана ему отрезали по колено ноги. Показывая, бьет по искусственным ногам деревянной палкой и она ломается. Чумаков говорит, что кабель, скорее всего, украли бомжи, и составляет объяснение пенсионера. И тут подходит сосед Никитченко — Сергей. В обнимку с тортом и пивом он просит у инспектора разрешения выпить на лавочке. Наступает напряженная тишина. "Вы хотите, чтобы админпротокол здесь составили?" — обращается ко мне свирепеющий Чумаков. Я качаю головой, Сережа смирнеет и обещает "дяде Вале" склеить палку. Тут я понимаю, что работа милиции, связанная с реальными проблемами — двойственна, а Европой мы станем не скоро. Запрет на распитие пива на всех улицах — вроде хорошо. Но народ, прячась в закоулках от милиции, упорно его нарушает. Опрос заканчивается, инспекторы вручают людям милицейские визитки с фамилией участкового, обслуживающего район, и телефонами.

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

Чумаков дает визитку. "Спасибо, какой милиционер вежливый", — говорит военный пенсионер (в центре). Фото С. Ваганова

После этой поездки милицейский эфир стихает на несколько часов. Но мы все равно ждем, и, наконец, — известие о краже в супермаркете. Выезжаем на другом авто, с лейтенантами Юрием и Мушегом. На ул. Челюскинцев, недалеко от "Москвы" обосновались бомжи. Возле дома — детская площадка, и в двух шагах от нее — загороженная забором территория. На ней груды грязных тряпок, обувь, какие-то сумки. Из тряпья появляются пацаны: одному на вид лет 13, другой постарше — лет 17. "Откуда? Вы наркоманы?" — начинает опрос Мушег, а мы с Юрием отправляемся на кражу. "С бомжами — беда. Они ни под какие законы не подпадают, в центре для бездомных мест мало, лечат только самых больных. Мы можем только перегнать их с одного места на другое", — вздыхает Юрий, раскрывая мне очередное несовершенство законодательной базы.

Возле "Обжоры" на площади Ленина уже работает опергруппа — похитили вещи у покупателя из камеры хранения. "Там паспорт был, еще банковские карточки — но я их заблокировал. Но главное — паспорт", — расстроен потерпевший Анатолий Маркус. На вопрос, раскроют ли преступление, оперуполномоченный уголовного розыска Юрий Гриневич отвечает, что многое зависит от того, что покажет камера видеонаблюдения. По словам эксперта Марии, которая снимает отпечатки пальцев, до приезда милиции эту камеру хранения успели потрогать несколько человек, да еще и уборщица постаралась — протерла ящики. Так что на "пальчики" надежды нет. Как-то не получается из нас Европы...

Воруют цветы и мобилки

Ворошиловка — центр, где крутятся деньги, а значит — не дремлет криминал. "За сутки — 25—35 сообщений о происшествиях. Бывало и под 70! В других районах — в среднем 10—12, — рассказывает Максименко, — И преступления у нас отличаются — в основном личные кражи. Сейчас, летом, мобилки крадут часто и цветы с клумб. Это же лицо города, а рассада очень дорогая. Служба милиции и состоит в основном из такой вот кропотливой, может быть, рутинной работы".

Максименко. Его жена Алла тоже милиционер. Фото С. Ваганова

На столе у 33-летнего майора — шкатулка, которую я сначала принимаю за толстую книгу: здесь сувениры, среди которых замечаю вымпел и значки от швейцарских коллег. Рядом со шкатулкой веяние нового времени — стопка правозащитных брошюрок о борьбе с жестоким обращением. "Да, учимся работать по-европейски. Кстати, у нас, кроме обычных авто, постоянно работают две машины быстрого реагирования (на них значок ПМГ), которые должны максимум за 10 минут прибыть на место происшествия", — поясняет Максименко.