О тарифах на газ, зарплатах в сотни тысяч и отказе от импорта: интервью с главой "Укргаздобычи" Олегом Прохоренко

Госкомпания "Укргаздобыча" (УГД) уже к 2020-му году планирует выйти на добычу 20 млрд кубометров газа. Для этого правительству необходимо снизить рентную ставку, а украинцам – отвыкнуть от мысли, что "голубое топливо" в Украине может стоить дешево, считает глава крупнейшей украинской компании по добыче газа Олег Прохоренко. Недавно вокруг высоких зарплат в компании разгорелся скандал, однако глава УГД уверен – зарплаты в компании должны быть не ниже рыночных. В интервью "Сегодня.ua" он рассказал, как должна развиваться добыча в Украине, почему тарифы на газ нужно повышать, и возможна ли в Украине "сланцевая революция".

- Как сейчас обстоят дела в "Укргаздобыче" (УГД). Как мы помним, в конце прошлого года "Нафтогаз" сообщил, что все долги перед вами погашены. Удалось ли УГД погасить свои долги или их часть?

- По итогам года мы полностью закрыли все свои налоговые обязательства и заплатили налогов в бюджет порядка 20 млрд гривен. Если посчитать, мы заплатили порядка 4% всего бюджета Украины в прошлом году. "Нафтогаз" закрыл долги перед нами, мы – перед бюджетом.

- А что насчет добычи газа? Какие потери понесла компания в результате оккупации части территории?

- 2015-й год был очень непростой. Во-первых, каждый год происходит природное падение уровня добычи, что связано с понижением пластового давления. Чем меньше давление – тем проблематичней этот газ доставать. В скважинах, которые, допустим, работают уже 5-10 лет, постепенно снижается давление, ежегодная естественная убыль по добыче составляет порядка 1-1,2 млрд куб. м. Для поддержания добычи, мы должны каким-то образом этот объем компенсировать за счет нового бурения, интенсификации, капитального ремонта скважин. Или минимизировать природное падение, или найти и начать добывать газ на новом месторождении.

Из-за высокой ренты, не рыночной стоимости добываемого нами газа, из-за нехватки оборотных средств компания не может в полной мере профинансировать все мероприятия, которые бы позволили полностью компенсировать падение добычи. Во-вторых, потери в зоне АТО составили, к сожалению, 185 миллионов кубометров газа за 2015 год.

"Из-за высокой ренты, не рыночной стоимости добываемого нами газа, из-за нехватки оборотных средств компания не может в полной мере профинансировать все мероприятия, которые бы позволили полностью компенсировать падение добычи"

В-третьих, – снижение добычи по договорам совместной деятельности, что связано с невыполнением операторами своих обязательств. В условиях, когда СД, как и мы, получили ренту 70%, они не выполнили свои показатели по добыче в прошлом году. Нам пришлось перекрывать падение добычи от СД своей добычей.

В целом же по году нам удалось выйти на плановые показатели. План был 14,5 млрд. кубов, мы добыли 14 млрд 528 млн. Но сделать это было очень трудно.

- Я так понимаю, что до апреля ставка ренты 70% остается. Будет ли снижаться добыча в связи с высокой рентой в этом году?

- План, который сейчас согласован с НАКом, – это добыча 14 млрд 300 млн. Это учитывая природное падение, которое мы только частично можем компенсировать. Но для себя мы ставим цель 14,5 млрд куб.м. – это наш, так сказать, сверх-план, наша внутренняя цель.

- А рента 50%, которая вводится с 1 апреля, позволяет компенсировать природное падение?

- Картина выглядит следующим образом. Мы просчитывали финплан, закладывали операционные расходы на уровне 7 млрд 400 грн. и капитальные затраты на уровне 10,7 млрд грн. Это как раз затраты, которые нужны для поддержания добычи. Так вот, при ренте 70% у нас выходил дефицит средств порядка 5,5 млрд грн.

Мы уже заложили в финплан снижение ренты с 70 до 50% с апреля. Со сниженной рентой, но также со сниженными ценами на нефтепродукты и сжиженный газ, у нас выходит дефицит 1,4 млрд грн. То есть по-прежнему дефицит. Но этот дефицит средств для поддержания добычи мы надеемся компенсировать за счет дальнейших мероприятий по эффективности закупок, по повышению эффективности капитальных инвестиций, и возможно, этот дефицит перекроется.

- То есть благодаря системе ProZorro и эффективным инвестициям удастся сэкономить 1,4 млрд?

- Посмотрим. Мы заложили довольно консервативные ожидания по ценам нефти. Если стоимость нефти все-таки будет повыше, нам будет попроще. Еще есть ряд моментов. Мы где-то повысили тарифы за наши услуги, возможно, придется снова пересмотреть их, чтобы хоть частично перекрыть эту сумму.

- Правильно ли, что высокая рента идет не на инвестиции, а на субсидии? При такой ситуации может ли развиваться добыча, когда эти деньги проедаются?

- Мы платим в общий бюджет, а из общего бюджета уже выделяются деньги на субсидии. Поэтому говорить, что они выделяются на субсидии и проедаются, тоже неправильно. Этот вопрос нужно рассматривать в комплексе.

У нас извлекают деньги на высокую ренту, – это плохо, потому что у нас не остается денег на развитие производства. Мы считаем, что компания может добывать до 20-ти млрд кубометров газа. В 2015 году мы добыли 14,5 млрд. А на ближайшие годы мы ставим амбициозную цель – "Стратегия 20/20". К 2020 году добывать 20 млрд кубометров. Естественно, эта цифра может быть реализована за счет новых вложений, за счет закупленного оборудования, за счет модернизации старого, за счет радикального изменения стратегии компании в сторону интенсификации, которую мы уже начали. Но это потребует дополнительных финансовых вложений в ближайшие 5 лет. Так вот, при высокой рентой ставке, естественно, мы не сможем делать эти вложения.

Фундаментально для нас рента не должна отличаться от частных компаний.Сейчас мы наблюдаем некую дискриминацию, потому что при том, что для нас рента будет 50%, для частников она снизится до 14% и 29%. Мы считаем, что тоже должны получить те же рентные ставки, которые позволят нам инвестировать в собственную добычу.

Украина в прошлом году потребила 34 млрд кубометров газа. Частично это падение (с уровня 2014 года) связано со снижением потребления промышленностью, экономическим спадом, но по большей части за счет энергоэффективности. Люди реагируют на высокие тарифы, и, соответственно, вкладывают в термомодернизацию: утепляют дома, квартиры и так далее. Это объективный процесс. С другой стороны, Украина добыла в прошлом году около 20 млрд кубометров газа. Из них мы добыли 14,5 млрд кубометров, остальное "Укрнафта" и частные компании. Я считаю, при нормальной фискальной политике, при стабильном режиме, индустрия могла бы выйти на показатель добычи около 30 млрд. кубометров. То есть тогда мы бы были настолько близко к энергонезависимости, насколько это возможно. Естественно, был бы какой-то импорт, но он был бы порядка 3-5 млрд, может быть, 6-7 млрд кубометров.

- То есть слова премьер-министра Арсения Яценюка о том, что Украина через 10 лет сможет экспортировать газ – они реальны?

- Эта перспектива вполне реальна, потому что у нас есть резервы, есть геологические запасы. Их нужно постоянно разведывать, исследовать, необходимо вкладывать в это деньги. При нормальной цивилизованной ренте на уровне 20-30% мы сможем выйти на это.

Я думаю, даже в пределах 5-ти лет реально выйти на уровень самообеспечения газом при этих условиях, а в пределах 10-ти лет – да, можно выйти и на экспорт.

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

"Я думаю, даже в пределах 5-ти лет реально выйти на уровень самообеспечения газом при этих условиях, а в пределах 10-ти лет – да, можно выйти и на экспорт"

Переход от низкой цены на газ для всех к системе субсидий для нуждающихся – это фундаментальная и правильная реформа. Она была проведена в десятках стран, ничего другого не придумали. Система адресных субсидий – это правильная система компенсации высоких затрат на энергоносители. Откуда может быть низкой цена на газ, если стоимость импортного и стоимость добычи отечественного высокая? Это неправильно. Давайте доведем цены до рыночного уровня, а тем людям, которые действительно нуждаются, которые демонстрируют, что они не могут платить, – нужно давать адресную субсидию.

Олег Прохоренко. Фото: УГД

Стратегически нужно двигаться к понижению ренты. Локально мы прекрасно понимаем, что правительство находится в непростой ситуации. Минфин балансирует бюджет, и поэтому они вынуждены искать источники покрытия этих денег. Так сложилось, что они нашли эти источники за счет повышения ренты на газ. Я считаю, что постепенно нужно уходить от этого, искать другие источники покрытия субсидий.

- У нас работает закон о рынке газа, но при этом "Укргаздобыча" продолжает продавать весь добываемый газ "Нафтогазу" по цене, которую установило правительство. Без монополии "Нафтогаза" обойтись нельзя?

- Ситуация очень простая. Сейчас НАК покупает добытый нами газ, по цене 1590 грн. "Нафтогаз" сам был инициатором того, чтобы эта цена была рыночной сразу. Рыночная цена – это импортный паритет. То есть стратегически это было бы всем выгодно, чтобы завтра весь газ был по единой цене. Но все понимают, что в условиях Украины это очень сложно.

Сразу ожидать, что вчера население платило, условно говоря, 25 долларов, а завтра начнет платить 250 долларов – нереально. Поэтому был выбран путь постепенного повышения тарифов. Когда закладывалась цена за газ, которую мы получаем (1590 грн), – это было порядка 75 долларов. В меморандуме МВФ есть норма, что до апреля 2017-го года газ, который добывает и реализует "Укргаздобыча" для потребностей населения, должен стоить не менее 150 долларов. То есть должно быть постепенное повышение цены.

Почему "Укргаздобыча" продает газ "Нафтогазу"? Потому что "Нафтогаз", фактически, является точкой, где происходит смешивание дешевого украинского газа и дорогого импортного. И тот газ, который продают населению, промышленности, фактически является усредненным. То есть это цена усредненная. И "Нафтогаз" – это та точка, которая получала компенсацию убытков от государства. Вы говорите: давайте продавать газ напрямую. Я – первый сторонник того, чтобы мы продавали газ напрямую, но по рыночной цене. Тогда вопрос: если мы будем продавать по рыночной цене, то кто будет компенсировать еще большие затраты населению? То есть разбалансируется вся система. У нас сейчас система, где "Нафтогаз" – это точка, которая продает газ для всех теплокоммунэнерго, для генераций, для нужд населения. Если мы ломаем эту систему, тогда кто будет компенсировать?

- То есть рынок газа еще долгое время не будет существовать?

- Он существует, но рынок газа фактически разделен на две части. Есть промышленность – полностью коммерческий рынок газа, где цена импортного паритета соблюдается. И есть регулируемый рынок для населения, куда газ идет по регулируемой цене. Пока цены за газ для населения не выровняются с коммерческими ценами, эта конструкция будет оставаться.

- Как вы считаете, в тех условиях, которые есть сейчас, есть ли какая-то возможность снизить тариф для населения?

- Глобально Украина движется к выравниваю цен на газ для населения и промышленности. Чем быстрее мы к этому придем, тем лучше для экономики. Нам нужно избавиться от советского наследия. Советское наследие – мнение, что почему-то газ для населения должен быть дешевым. За счет чего ожидать снижения цен?

- Например, за счет снижения мировых цен на газ.

- Мировые цены на газ действительно с 250$ упали до 190-200$. Что происходит? "Нафтогаз" смешивает импортный газ и газ украинского производства. Но цена на газ "Укргаздобычи" будет расти, потому что цена на наш газ должна постепенно прийти к мировой цене. У нас не может быть дешевый газ, так как его добыча стоит не 5 копеек. Если мы хотим в этой стране иметь свой газ на уровне 20-30 млрд кубов, нам нужно вкладывать деньги.

Цена для населения будет оставаться стабильной. Но внутри этой конструкции, смешали импортный и украинский газ, импортный будет немножко дешеветь, а украинский газ постепенно внутри он должен дорожать. Но население – оно не увидит подорожания. Оно просто будет видеть стабильную цену. Это простая арифметика. За счет выравнивания цен на наш газ с ценой импорта мы сможем постепенно увеличивать инвестиции в рост добычи. В конечном итоге это нам даст большую добычу нашего украинского газа и тогда мы станем гораздо менее зависимы от импорта.

"Цена для населения будет оставаться стабильной. Но внутри этой конструкции, смешали импортный и украинский газ, импортный будет немножко дешеветь, а украинский газ постепенно внутри он должен дорожать. Но население – оно не увидит подорожания. Оно просто будет видеть стабильную цену"

Еще, очень важный момент, от нас зависит огромное количество смежных предприятий и рабочих мест, которые производят для УГВ трубы, арматуру, различные материалы, химреагенты и так далее. Приведу один пример. Есть такой Конотопский арматурный завод, 80% продукции которого закупаем мы. И вот в прошлом году они обратились к нам с тем, что их завод на грани остановки, так как мы перестали

покупать их продукцию. Это было из-за нехватки у нас средств, а они практически остановились. Они говорят: "Мы не можем рассчитываться с людьми. Пожалуйста, купите у нас что-нибудь". А мы говорим: "У нас рента 70% – мы не можем покупать". Мы готовы покупать, инвестировать в добычу, развитие производства, если ренту снизят.

Людям надо понять, что нужно развивать собственную страну, а не продолжать платить за импортный газ. Чем быстрее мы это поймем, тем лучше.

- Какой должен быть тариф на газ, чтобы хватило денег на инвестиции, развитие?

- Тут можно долго спекулировать. В конечном итоге цена определяет объем, который будет целесообразно добывать при этой цене. Есть кривая затрат добычи газа, есть разные виды ресурсы газа. Это не то, что вы проткнули какой-то шарик – и газ пошел.

Например, традиционный газ – это, условно говоря, те месторождения, которые всегда развивались в Украине. Эти ресурсы в Украине постепенно истощаются. Традиционные месторождения, на которых работает "Укргаздобыча", в большей степени истощены на 80%.

Нетрадиционный газ – это, условно говоря, газ плотных пород, плотные песчаники. Есть еще метан угольных пластов – метан, который находится в угле. Его тоже можно добывать при определенной цене. Есть шельфовый газ. Себестоимость добычи их разная. В зависимости от того, какая будет цена, экономически целесообразным становится добыча газа разного происхождения.

Метан угольных пород – он экономически целесообразен при цене выше 300 долларов за тысячу кубов. Сланцевый газ имеет экономическую привлекательность при цене выше 265-350 долларов. Шельфовый газ невыгодно развивать, если цена будет ниже приблизительно 180-260 долларов за тысячу кубометров и так далее. Это приблизительные цифры. А традиционный газ, если он есть, экономически выгоден, если цены порядка 150 долларов. Это зависит от конкретного месторождения. И это ответ на ваш вопрос, какая должна быть цена. Встречный вопрос: а сколько газа вы хотите?

- Много.

- Если вы хотите много газа, цена должна быть не менее 250 долларов. Чем выше будет цена на газ, тем больше будет газа. Большую часть газа плотных песчаников не достанешь при 150. При цене 150 и метан угольных пород, и шельфовый газ тоже не достанешь. Цена должна быть хотя бы 200 долларов, чтобы оправдать те же плотные песчаники. Это условные цифры. Они где-то варьируются, зависят, опять же, от конкретных месторождений и объектов.

"Если вы хотите много газа, цена должна быть не менее 250 долларов. Чем выше будет цена на газ, тем больше будет газа. Большую часть газа плотных песчаников не достанешь при 150"

- В полном тарифе на газ для населения заложена цена на газ 240 долларов. Если бы УГД имела возможность продавать голубое топливо сразу населению, вы уже бы могли заниматься добычей более сложно добываемого газа?

- Давайте предположим, что мы будем получать 200 долларов. Украинского газа все равно недостаточно, его нужно добавлять к импортному. Если мы получаем 200 долларов, тогда соответственно увеличится дефицит "Нафтогаза". "Нафтогаз" к концу 15-го года вышел на безубыточность фактически.

То есть в итоге баланс работает так, что да, мы можем получить больше, но тогда бюджет должен будет компенсировать больше "Нафтогазу" за импортный газ. Сейчас "Нафтогаз" фактически усредняет это и балансирует. И на бюджет это не ложится напрямую.

Цена на газ "Укргаздобычи" должна быть не менее 150-ти долларов до апреля 17-го года. 150 долларов – это уровень, который нам позволяет добывать традиционный газ и замахнуться на плотные песчаники. То есть при 150 долларов мы просчитываем, что будет экономически целесообразно развивать плотные песчаники. Это следующий ресурс в Украине.

За счет развития так называемого нетрадиционного газа, Америка мало того, что себя обеспечила, сейчас разговор идет об экспорте газа из Америки. За счет этого фактически мировая цена и упала на газ.

- То есть в 2017-м году, когда "Укргаздобыча" будет продавать газ по 150 долларов, можно ожидать маленькую революцию в добыче газа в Украине?

- Добыча – это очень долгосрочный цикл инвестиций. Чтобы развить какое-то месторождение, надо минимум 5 лет. При наших процедурах, получить для начала лицензию на это месторождение, потом разрешение на бурение, технику обеспечить, инвестиции обеспечить – это уже – год. Потом вы начинаете разбуривать. Это все рискованные вещи. Никакой геолог вам не скажет со 100%-й вероятностью "Да, здесь есть газ", такого не бывает.

Бурится одна скважина. При нынешнем уровне эффективности "Укрбургаза" (внутренний подрядчик "Укргаздобычи") скважина бурится 9 месяцев – год. Мы не можем начать бурение следующих скважин, пока не подтвердим, что там есть газ. Проводится сейсморазведка, изучаются карты, диаграммы, и после вам говорят: "Вот здесь порода, в которой обычно находится газ". Но не факт, что там есть газ. Вы не можете на глубине 5-6 километров определить, есть ли там газ со 100%-й вероятностью. Там может быть вода. Для того, чтобы подтвердить, нужно пробурить первую разведочную скважину. Если вы получили промышленный приток газа, бурится сетка по углам. И только тогда начинается промышленная разработка.

Вы говорите о революции в 17-м году? Мы сейчас закладываем фундамент, чтобы начать в 16-м году работать по-новому.

- Удается ли получать сейчас новые лицензии?

- Лицензии – это постоянный процесс, это как конвейер. У нас геологическая служба постоянно работает – они анализируют площади, готовят документы, которые мы отправляем в Госгеолслужбу, а она занимается выдачей лицензий. Потом начинается переписка. То им не нравится, то нужно исправить, то дополнительную информацию предоставить.

Поэтому в любой момент времени у нас есть всегда не один, а несколько пакетов документов, которые находятся в Госгеолслужбе но согласовании, а какие-то находятся в облрадах на согласовании, какие-то у нас внутри на подготовительном этапе. Это постоянный процесс.

В прошлом году мы надеялись получить 14 новых лицензий на геологическое исследование недр. Нам удалось получить только 4. Сейчас в Госгеослужбе находятся еще с прошлого года 10 новых лицензий, которые мы подали на согласование.

- В этом году планируете получить 10 лицензий?

- 10 с прошлого и еще 14 новых. Мы бы хотели в этом году получить 24. Мы сейчас работаем на месторождениях, которые были открыты еще в начале и середине 2000-х годов. Они были открыты, потому что в начале 2000-х годов шел поток лицензий, которые выдавали компании. Нам необходимо – 15-20 лицензий в год для развития ресурсной базы, потому что лицензия – это же не готовое месторождение, это, условно говоря, точка на местности, где нужно проводить разведку. Например, из 10-ти лицензий может быть, 1 – 2 месторождения. А то, что в прошлом году нам удалось получить 4 лицензии на геологическое исследование недр, это уже достижение. Ведь за 7 лет между 2007-м и 2013-м годом было получено всего 4 лицензии.

- Почему так мало?

- Этот вопрос надо задать людям, которые работали в Держгеослужбе в то время. Частникам было выдано больше 140 лицензий в это время. "Укргаздобыче" – 4. И сейчас у нас ресурсный голод.

- Вы часто говорите, что менеджеры должны получать рыночную зарплату.Какие зарплаты получает руководящий состав УГД?

- Мы находимся на стыке двух эпох. Когда я пришел в компанию, здесь были нерыночные зарплаты – в разы меньше, чем в частных компаниях. Чтобы вы понимали, в частных компаниях, которые работают в Украине, практически все люди – выходцы из "Укргаздобычи" или "Укрнафты". Уходят лучшие специалисты, потому что у частника они получают в 3-5-10 раз больше.

У нас на бумаге были низкие зарплаты, а фактически дополнительные деньги вынимались из Компании через схемы, откаты и так далее. По некоторым оценкам, размер коррупции в "Укргаздобыче" составлял 2-3 млрд грн в год.

Технический специалист, который согласовывает контракт на 200 млн грн на поставку оборудования, получал зарплату в 5 тыс. грн. Как вы думаете, если на него выходили поставщики с просьбой прописать спецификацию под них, чтобы они выиграли тендер, и предлагали не 5 тыс. грн, а 5 тыс. долларов., что он мог на это ответить?

- Соблазн большой.

- Соблазн очень большой. Как можно людей мотивировать в данной ситуации? Их мотивируют понятные вещи: они хотят обеспечить свои семьи. Наши специалисты должны думать, как выйти на 20 млрд кубометров. Но спрашивать с них при зарплате 5-10 тыс. грн – это нереально. При том, что такой специалист на рынке получает 10 тыс. долларов. Мы начали революцию. Мы начали революцию в том, что в первые полгода привлекли отличных специалистов с опытом работы в международных компаниях. Но все должны понимать, что это компания – это не волонтерский десант.

С 1-го января в целом по компании мы повысили оклады. Пока у нас зарплаты нерыночные, но мы движемся в этом направлении. За полгода работы мы показали экономический эффект +1,6 млрд грн. Эта сумма включает в себя более чем 600 млн грн. от экономии на закупках, включая 140 млн грн. экономии благодаря системе ProZorro, еще 210 млн грн – благодаря повышению эффективности реализации нефтепродуктов, сжиженного газа и повышения тарифов за услуги, и около 700 млн грн. экономии принесли эффективная юридическая и экономическая защита интересов Компании. Кроме этого, отдельный эффект для госбюджета, приблизительно 100 млн грн – это дополнительный акцизный сбор от увеличения переработки давальческого сырья и экономия Минобороны от прямых закупок топлива у Укргаздобычи. Вдумайтесь!

- Как изменилась зарплата, например, Вашего заместителя?

- С 1 января мы сознательно взяли курс на повышение заработных плат во всей компании. Мы снимаем людей с коррупционного крючка, чтобы человек не воровал, у него должна быть высокая зарплата. Но, это не нравится тем, кто имел влияние на УГВ.

"С 1 января мы сознательно взяли курс на повышение заработных плат во всей компании. Мы снимаем людей с коррупционного крючка, чтобы человек не воровал, у него должна быть высокая зарплата. Но, это не нравится тем, кто имел влияние на УГВ"

Заместителей у меня несколько по направлениям. Для примера, оклад – 84 тыс. грн в месяц. Это люди, которые создают сотни миллионов гривен добавочной стоимости для компании. Сотни миллионов – это не шутка. Мы пока не можем дать зарплаты полностью конкурентные с частным сектором или другими компаниями в нефтегазовом секторе, такие как например в Укрнафте – там у заместителей зарплаты 240-350 тыс. долларов в год. Но надо с чего-то начинать и мы начали движение к гораздо более рыночному уровню.

Для такого уровня специальностей это оправдано. Это специальности, на которые мы привлечем суперспециалистов, которые нам дадут дополнительно сотни миллионов кубометров газа. Это стоит того. Мы к каждой специальности так подходим. Мы смотрим, где и насколько нам надо повысить, и что мы сможем из этой специальности выжать. Если я вижу, что мы повысили в 5 раз, а мы сможем дать эффект в 1000 раз больше, мы на это идем. Это простая арифметика, то, за счет чего мы сможем добиться повышения объемов газа до 20-ти миллиардов кубометров к 2020-му году.