Виктор Морозов: "Я приходил в гости к Ивасюку в балетной пачке"

ГИТАРИСТ И ПЕРЕВОДЧИК

Виктор Морозов родился в г. Кременцы (Украина) 15 июня 1950 года. Учился в Львовском университете, одновременно начал музыкальную карьеру — в 1969 создал одну из первых украинских рок-групп "Quo Vadis", через два года организовал ансамбль "Арника". После "Арники" Морозов играл в ВИА "Ровесник" и "Смеричка". В апреле 1988 года стал одним из основателей и худруком театра-кабаре "Не журись!". В мае 2000 года выходит его украинский перевод книги Пауло Коэльо "Вероника решает умереть". В апреле 2002 года в издательстве Ивана Малковича ( Морозов и Малкович дружат с 1981 года) выходит украинский перевод мирового бестселлера Джоан Роуллинг. "Гарри Поттер и философский камень". Впоследствии Морозов перевел и все остальные книги о Гарри Поттере.

— С чего началась ваша карьера переводчика? Многие ведь воспринимают вас прежде всего как музыканта.
—Первая книжка, которую я перевел — "Экзорцист" Питера Блэтти. Это было в начале восьмидесятых, на каком-то музыкальном фестивале в Индии. В то время как раз вышел одноименный фильм, который был жутко популярным и я купил эту книгу, роман ужасов. Тогда у нас такие романы не переводились и я решил просто так, для себя и для своих друзей-музыкантов перевести книжку. Это очень страшная вещь, я не мог заснуть ночью, когда переводил. А уже потом этот перевод напечатали в журнале "Всесвіт". По сути, это был первый перевод романа ужасов на территории Советского Союза. Но тогда я в основном занимался музыкой.

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

— Есть ли у вас, как у переводчика, свои профессиональные хитрости?
—У меня есть свой специфический прием, который я, правда, не могу никому посоветовать. Я по гороскопу Близнец и мне очень быстро что-то может наскучить. Так вот, я понял, что если сразу прочитаю книгу наперед, то мне потом будет скучно ее переводить. Так что я, как правило, пробую перевести только первые две страницы произведения, которое мне предлагают — чтобы посмотреть или оно меня "втягивает".

— Что вас больше "втягивало" — работа над переводами Пауло Коэльо или Джоан Роуллинг?
— Коэльо достаточно легко переводить — он написан простым языком, короткие предложения. Некоторые говорят, что даже чересчур простым и примитивным. А вот с Джоан Роулинг было сложнее. Дело в том, что она очень много внимания уделяет языковой характеристике героев — у каждого персонажа своя манера разговаривать. Потом нужно было решать, что делать со всякими магическими названиями — или оставлять английскую транслитерацию, или придумывать украинские варианты. Тяжелее всего было работать над первой книгой о Поттере, потом уже было легче.

— Никаких магических происшествий с вами не случалось во время работы над последней книгой "поттерианы"?
— Тяжело сказать. Я воспринимаю "Гарри Поттера" просто как добрую сказку. Есть же и более серьезная экзотерическая литература. Так что, когда я переводил "Поттера", никаких странных вещей со мной не происходило. Вот с Малковичем — да. Например, компьютер "съедал" важные файлы, и мы думали, что это и есть влияние магии.

— С хитростями мы разобрались. А есть какие-то профессиональные принципы?
—Автора нужно уважать. Некоторые переводчики любят выбрасывать целые куски, что-то менять. Я считаю, что книгу нужно воспроизвести как можно ближе к оригиналу. Но с другой стороны, перевод не должен быть чересчур точным — тогда он кажется искусственным. Нельзя делать "подстрочник". Нужно находить "золотую середину".

— А какая вам необходима рабочая обстановка? Тишина и покой?
— Главное, чтобы компьютер работал и был Интернет. Я пользуюсь целой кучей словарей в Интернете — это гораздо быстрее, чем листать бумажные тома. Тишина для меня не является необходимым условием для работы — часто помогает спокойная, медитативная музыка.

— Кроме переводов книг, вы также занимаетесь украинским переводом иностранных фильмов для проката в кинотеатрах. Какова специфика этой работы?
—В этом случае я просто редактирую готовые тексты — к сожалению, пока еще часто переводы бывают довольно слабенькие, и мне приходится их "подтягивать". Но опять таки, актеры потом выговаривают слова с неправильными ударениями.

— Давайте поговорим о музыке. Вы ведь в свое время даже написали песню вместе с Владимиром Ивасюком?
—Это был забавный случай. Он тогда уже был очень известным, а я только начинал заниматься музыкой. И вот Ивасюк неожиданно предложил мне написать вместе песню. Мы сели за фортепиано и начали обмениваться музыкальными фразами. Правда, ничего особенного не вышло. Только потом я понял, что это был такой тонкий психологический ход — своим предложением Ивасюк хотел придать мне уверенности в своих силах.

— Каким он был человеком?
—Володя очень любил пошутить. Помню, однажды на Новый год, мы с друзьями переоделись в балерин и в балетных пачках нагрянули к Ивасюку. Его это очень развеселило и он вместе с нами станцевал "Танец маленьких лебедей" — правда, сам пачку не надевал.

— Вас ведь исключили из университета в свое время?
— Это был семьдесят второй год, время повальных арестов во Львове. Мы в то время с друзьями делали рукописный журнал "Скриня" — в этом журнале, кроме моих, были произведения Грицька Чубая ( отца Тараса Чубая, лидера "Плача Єреміі"). Плюс, помимо "Скрині" была еще одна причина — у меня уже был к тому времени ансамбль "Арника", с которым я победил на конкурсе "Алло, мы ищем таланты". Финал конкурса проходил в Москве — мы там исполнили песню "Чорна рілля, ізорана". Когда мы вернулись во Львов, то вместо того, чтобы нас поздравить, обвинили в национализме. В результате меня исключили с последнего курса — я учился на английской филологии.

— Сильно переживали по этому поводу?
— На самом деле не очень, потому что в то время я уже увлекся музыкой. На рок-музыку меня "подсадил" двоюродный брат, который жил в Батуми. Раз в год он приезжал к нам в Кременцы Тернопольской области, где я учился в школе. Брат рассказывал мне про радиостанции, которые он слушал — "Радио Люксембург", например, знакомил с новыми группами. Тогда я решил научиться сам играть эту музыку на гитаре — но дело в том, что я даже не знал, как правильно ее настраивать. Я придумал свой собственный строй, когда все струны нужно прижимать одним пальцем, и очень удивился, когда узнал, что гитару нужно настраивать совсем не так.