Как появилась черная метка "Нахимова": новые подробности самой большой катастрофы мирного времени в Черном море

Тридцать лет назад, в марте 1987-го, в Одессе начался суд на капитанами пассажирского лайнера "Адмирал Нахимов" Вадимом Марковым и сухогруза "Петр Васев" Виктором Ткаченко.

В результате столкновения этих судов погибли 423 человека. Еще 64 значились без вести пропавшими. Катастрофа стала крупнейшей на Черном море в мирное время.

Единственными виновниками трагедии были признаны капитаны. Суд приговорил каждого к 15 годам. Руководство Мор­флота СССР и Черноморского морского пароходства, которым принадлежал практически уже не пригодный к эксплуатации "Нахимов", а также диспетчеры Службы движения морских судов, чье пассивное бездействие по предотвращению катастрофы так и осталось необъяснимым, к ответственности не привлекались и наказания, естественно, не понесли.

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

Ткаченко и Марков освободились из мест заключения досрочно, не отбыв и половины срока. Обоих уже нет. Первый — по горькой иронии судьбы — утонул, второй просто умер.

"Сегодня" продолжает собственное расследование обстоятельств катастрофы, публикуя новые подробности.

"ЭТО НЕ БЫЛА СЛУЧАЙНОСТЬ". Так считает наш собеседник — член экипажа "Адмирала Нахимова" одессит Александр Кирющенко. Он был на судне в роковом круизе. Тридцать с лишним лет Александр Михайлович молчал. И лишь сейчас дал первое интервью журналисту. В его откровениях — горечь и искренность, эмоции и бесстрастная констатация фактов.

— До того как попасть на это судно, — говорит Кирющенко, — я успел поработать на флагмане ЧМП "Леониде Брежневе", а потом и "Тарасе Шевченко". На "Брежнев" направили четвертым механиком. Но, видно, побоялись ставить на ответственную должность недавнего выпускника высшей мореходки и определили в мотористы. Там и познакомился с Вадимом Марковым, уже тогда, в 1983-м, зрелым, состоявшимся, уверенным в себе капитаном...
Вместе проработали недолго: спустя четыре месяца "Брежнев" встал на ремонт, и экипаж разбросали на разные суда.

Судьба свела их через три года на злополучном "Нахимове". Кирющенко говорит, что Марков был уже совсем другим — поникшим, заметно сдавшим, мало напоминающим прежнего бравого кэпа. Кирющенко объясняет резкую перемену двумя причинами: переводом Маркова в каботажный флот, "почетную ссылку для проштрафившихся", и шлейфом сопровождавших его уголовных дел...

— Персонально вроде ничего криминального не находили, — продолжает собеседник. — Но капитан в ответе за все. Вот и переживал Вадим Георгиевич, воспринимая назначение в каботаж как проявление к нему недоверия, понижение статуса. После "Казахстана", "Достоевского", других судов высокого класса — и вдруг отслуживший свое пароход...

МОРЕ, АНОМАЛИИ И МИСТИКА. О страшном вечере 31 августа 1986-го Кирющенко вспоминает с противоречивыми чувствами.

— Повидал немало морей, но Черное всегда выделялось коварством, жесткостью и непредсказуемостью. Уж если штормит, то по-серьезному, а бушует — то берегись... И у Цемесской бухты, где все случилось, характер не из смирных. Там длинные волны и вообще часто происходит что-то непонятное. Говорили, в бухте и прибрежных районах нередки разные геомагнитные отклонения... Впрочем, в тот вечер, когда сияющий огнями "Нахимов" отходил от причальной стенки новороссийского порта, природа не предвещала беды. Гладь была спокойная, тихая, освещенная лунной дорожкой. Не помню, чтобы еще когда-то встречал такой штиль. Небо звездное. Видимость прекрасная — миль пять-шесть...

Тем не менее незримо витало недоброе предчувствие — словно кто-то свыше уже выдал судну черную метку, и многие из тех, кто на нем находился, были обречены.

— 31-го было как-то не по себе, — отмечает Кирющенко. — Происходило что-то необъяснимое. Обычно ложился поздно, пока не обойду все судно. И лишь потом принимал душ и укладывался спать. А в тот вечер почему-то решил лечь пораньше... Всегда ходил в белой форме — пиджак, брюки, рубашка. А тут надел спортивный костюм и кроссовки. Вот почему? Не знаю. В кормовой части у нас был кинозал, куда вообще не заглядывал. Но в тот вечер зашел...

Вроде бы незначительные, никак не связанные мелочи. Но то, как вели себя капитаны Марков и Ткаченко, мелочами не назовешь.

Покидавший бухту "Нахимов" должен был разойтись со встречным "Васевым" правыми бортами. Это подтверждается записями в бортжурналах обоих судов и данными радиообмена. Ткаченко четко осознавал и также подтверждал, что его балкер должен пропустить пассажирский пароход...

А дальше начинаются совершенно непонятные, не поддающиеся логике и здравому смыслу вещи. Марков, обязанный оставаться на капитанском мостике, пока пароход не разойдется со встречным судном, вдруг отправился то ли к себе, то ли в каюту важного пассажира — генерала КГБ Алексея Крикунова, поручив управление вахтенному — второму помощнику Александру Чудновскому.

— Симпатичный, средних лет, курчавый и... немного рассеянный, — вспоминает его Кирющенко. — На совещаниях комсостава беззлобно подшучивали, мол, доверь такому судно — всех потопит. Как-будто в воду глядели...

"Васев" шел под углом 46 градусов. Курс "Нахимова" был 160. Кирющенко считает, что пароход и должен был следовать им, когда стало ясно, кто кому уступает дорогу. Однако Чудновский, никого не оповестив, трижды, последовательно, раз за разом, изменял курс, отклонившись от начального в общей сложности на 15 градусов...

— То есть относительно "Васева" получился острый угол, — говорит Александр Михайлович. — Если бы Чудновский держал заданный курс, суда должны были разойтись. Притом, что капитан Ткаченко, доверившись системе GPS, другим навигационным приборам, которыми был оснащен его новенький сухогруз, практически не отрывался от них. Он недооценил опасность сближения с "Нахимовым". Приборам доверял больше, чем глазам, всецело положившись на них. И лишь когда угроза столкновения стала очевидной, попытался предотвратить его, отдав команду "Полный назад!".

Но было поздно — балкер, по самую завязку груженный канадским зерном, двигаясь по инерции, со всей дури врезался нижней частью корпуса (так называемой "бульбой") в правый бок "Нахимова" со стороны вспомогательного отделения. В образовавшуюся 90-метровую пробоину моментально хлынули тонны морской воды...

Осознал ли Чудновский, что натворил, уже не узнаем. По некоторым свидетельствам, да: после удара Александр спустился в свою каюту и заперся изнутри на ключ. Извлекавшим тела водолазам пришлось взламывать двери, чтобы достать его.

Александр Кирющенко: "Вина лежит не только на обоих капитанах"

СУДНО-МИРАЖ? Среди версий о причинах странного поведения обоих капитанов высказывалась и такая: будто бы между двумя судами неожиданно оказалось третье — военный корабль или всплывшая подлодка. И якобы это неопознанное плавсредство своим внезапным появлением (и исчезновением) внесло коррективы в показания навигационного оборудования "Васева", что в итоге сбило с толку Ткаченко, и не его одного.

— Допустим, судно-мираж все-таки было, но почему на него не отреагировали приборы? — рассуждает Кирющенко. — Был ли это военный корабль или субмарина, определенно утверждать не могу. Возможно, кто-то проходил мимо "Нахимова" или "Васева" — луч GPS по-любому отразился бы от металлического корпуса. Это легко проверить: к материалам расследования приобщены карты, схемы, записи бортжурналов, расшифровки переговоров, данные Морской инспекции... В месте столкновения глубина моря свыше 40 метров. Могла в том районе находиться подлодка? Могла. А всплыть? Да. Но тогда на локаторах других судов сигнал от нее отразился бы... Связь была устойчивой, все друг друга слышали, включая и Службу движения, которая должна была контролировать ситуацию. Но в итоге произошло непоправимое...

"ДЕТЕЙ НЕ БУДИТЕ, БЕЗ ПАНИКИ!". В обязанности Кирющенко на случай тревоги входила эвакуация находившихся на нижних палубах людей — пассажиров и членов экипажа. В момент столкновения он находился в кормовой части...

— От удара было ощущение сродни тому, когда автомобиль двигался по ровной, накатанной дороге и вдруг попал на грубую брусчатку — никто ничего не понял, — говорит Александр Михайлович. — Бегу по закрытому нижнему коридору... Люди выходят из кают и встревоженно спрашивают: "Что случилось? Что делать? Будить ли детей?" Но сигнала тревоги не было. Его должен был подать Чудновский, как только стало понятно, что произошло... Трансляция, колокола... А тут тишина полнейшая... Никаких команд... И я, как мог, старался успокоить пассажиров. Просил их не паниковать и детей не будить... Потом, уже на суде, говорил то же, что сейчас вам рассказываю...

Пароход стал крениться на правый борт, в который врезался балкер... Погасло освещение. Затем ненадолго включился аварийный дизель-генератор. Кирющенко увидел из-под дверей кают нижних палуб с того же правого борта воду, много воды... Начальник радиостанции, в спасательном жилете, на вопрос, что на капитанском мостике, прокричал ему: "Там уже делать нечего..."

Марков спрыгнул с борта "Нахимова". Хотя по всем морским законам капитан остается на судне до последнего. И покидает его тоже после всех.

"ПАМЯТНИК СИСТЕМЕ". Несколько месяцев длилось официальное следствие. Но Кирющенко вел свое расследование. В тетрадку записывал свидетельства потерпевших, собственные мысли — не кто и что сказал, а кто и что делал, где находился, чтобы воссоздать объективную картину тех трагических событий. Он считает виновными в них не только обоих капитанов — кого-то в большей, кого-то в меньшей степени. Были другие люди, специалисты, которые могли и должны были предотвратить катастрофу, но не сделали этого.

— Образно говоря, она стала точкой отсчета развала ЧМП и всего советского флота, скорбным памятником всей системе, больно ударив по судьбам сотен и тысяч людей, включая и мою, несмотря на то, что чудом остался жив, — с горечью признает наш собеседник. — Многое осталось нераскрытым, недорасследованным. Вся правда не нужна была Москве. У Политбюро ЦК КПСС была своя, заранее определенная задача — назначить крайними и посадить капитанов. Цель докопаться до истинных причин и не ставилась... А на меня топали ногами, одергивали — да кто там такой умный выискался, уймите этого неугомонного комсомольца (я был комсоргом), чтобы не мешал следствию...

Кирющенко же хочет знать все, до мельчайших подробностей. Для этого понадобится допуск к материалам уголовного дела, давно сданного в архив. Ему говорят, что такое разрешение не дадут, но он уверен, что рано или поздно добьется своего.

— "Адмирал Нахимов" долго лежал на правом борту, затем выровнялся, встал на киль и в таком положении находится уже несколько лет, — заключает Александр Михайлович. — Думаю, было бы правильно и справедливо его наконец поднять... Это не металл, не пароход — часть нашей жизни и моей судьбы тоже... Пока жив, буду бороться за него и тех, кто остался там навеки...

Тот самый кортик. Вмятина на ножнах, под которой была карта

КРИПТОГРАММА: ЦИФРЫ И БУКВЫ УКАЗЫВАЮТ ТОЧКУ НА КАРТЕ

"Сегодня" удалось пообщаться с человеком, который сообщил важные сведения, относящиеся не только к катастрофе "Адмирала Нахимова".

В 80-е годы прошлого века знаковым советским писателем был Анатолий Рыбаков (настоящая фамилия Аронов). Автор знаменитого романа "Дети Арбата", уроженец Черниговской губернии, живший затем в Москве, умер в США, писал для детей и юношества. Наиболее известные произведения — "Кортик" и "Бронзовая птица", впоследствии экранизированные. Их продолжением стала вышедшая позже повесть "Выстрел" и снятый по ней фильм "Последнее лето детства".

В нашем материале "Затопленная тайна "Адмирала Нахимова" (31.08.2010) среди версий крушения была упомянута и конспирологическая, связанная с фабулой событий, описанных Рыбаковым. А именно приключениями вокруг случайно найденного загадочного офицерского кортика с линкора "Императрица Мария", диверсионными операциями германских кайзеровских спецслужб. "Бронзовая птица" вышла через несколько лет после "Кортика", в конце августа 1956 года. Там была фраза, что к тем событиям герои повести вернутся спустя тридцать лет. И ровно через тридцать лет, 31 августа 1986-го, потерпел крушение "Нахимов"...
Ключом к разгадке этой катастрофы, по мнению военного историка и морского эксперта Сергея Смолянникова, мог стать реальный, а не придуманный писателем кортик офицера Кригсмарине (ВМС Германии), найденный у одного из погибших в том роковом рейсе пассажира — начальника Управления КГБ СССР по Одесской области генерала Крикунова.

— В ножнах этого кортика хранилась схема нахождения тайно затопленных фашистами на борту подводной лодки у берегов Антарктиды сокровищ III Рейха, — считал Смолянников. — Странным образом кортик исчез, но сохранились фото его ножен...

И вот мы нашли человека, обладавшего и кортиком, и ножнами. Это коллекционер Виктор Х. (фамилию попросил не называть).

— Генерал Крикунов отправился в круиз с семьей — женой, дочерью и внуком, — говорит он. — Но на рейс опаздывал, из-за чего выход парохода из Одессы пришлось немного задержать...

Эту зацепку кое-кто пытался преподнести чуть ли не как основную причину столкновения — мол, если бы "Нахимов" вышел вовремя, то спокойно разошелся с "Васевым", и трагедии б не случилось. Однако связи здесь нет. Отправившись из Одессы с небольшой задержкой, круизный лайнер наверстал опоздание уже до следующего захода в Ялту. А из Новороссийска вышел точно по расписанию. Так что эта версия не подтвердилась.

Но! У Крикунова был кортик. Внешне ничем не примечательный и не представлявший большой ценности предмет был с секретом внутри.

— "Нахимов" когда-то был "Берлином", на нем служили немцы, и кортик, видимо, принадлежал кому-то из его команды, — продолжает Х. — Каким-то образом он попал к Крикунову. Полагаю, генерал знал, что внутри кортика был тайник — в его ножнах хранилась сложенная вчетверо записка — карточка-справка...

По версии обнаружившего ее коллекционера, там начертаны криптографические знаки, обозначающие координаты нахождения в международных территориальных водах некоего объекта.

Коллекционер: "Эту карточку-справку искали у генерала Крикунова"

— На карточку-справку переносят фрагмент съемки с геодезической или топографической карты, — говорит Х. — Для человека несведущего это просто буквы и цифры. А для посвященных — привязка к конкретной местности или району, искомая точка, максимально сужающая поиск...

По мнению Виктора, в данном случае это — географические координаты затопления немецкого военного кораб­ля или судна, где находились особо важные документы, которые на завершающей стадии Второй мировой Германия стремилась надежно спрятать.

— И, скорее всего, не только они, — добавляет Виктор. — Там могут быть также материальные ценности, имеющие большое историческое значение предметы культурного наследия, вывезенные трофейные произведения искусства, золото, драгоценности, прочее...
Коллекционер показал карту-справку нам, прикрыв некоторые обозначения, дабы не расшифровывать квадрат поиска.

— Знал ли о карточке-справке Крикунов, неизвестно, но именно ее искали у него в каюте, — добавляет Х. — Искали также в квартире, служебном кабинете, на даче, дома у родственников. Но не нашли. А потом кортик случайно оказался у меня. В ножнах была небольшая вмятина. И за ней спрятана вот эта карта-справка. Пришлось ее спицей оттуда извлекать. Она даже выпала не сразу, так как была закреплена изнутри, а на изгибах виднелись следы легкой ржавчины. За помощью и консультацией я обратился к экспертам двух разных ведомств.

Специалисты Госакадемии водного транспорта вынесли вердикт: "В результате работы по расшифровке записей получены координаты точки, которая соотносится с Южным полушарием Земли на побережье Антарктиды... примерно по нулевому меридиану... Полученные координаты... внушают доверие...".

Эксперты Военного института Киевского нацуниверситета имени Шевченко также констатировали: "В трофейных ножнах кортика найдена записка — лист размером 3 на 4 см, на котором с двух сторон изображены символы и линии... Согласно проведенному анализу, можно сделать вывод о том, что это координаты точки, относящиеся к берегам Антарктиды...".

Мы связались с одним из экспертов, чтобы убедиться, какой объем работы пришлось им проделать, каковы реальные перспективы дальнейшего — практического поиска.
— Могу вас заверить, что мы очень добросовестно, по крупицам, все исследовали, изучили и свои выводы оформили в виде заключения, — ответил Сергей Сивков. Но от дальнейших расспросов почему-то отказался без объяснения причин, тем самым придав истории еще большую интригу...

Заинтересует ли карта-схема, способная стать ключом к разгадке тайн минувшей войны, серьезных поисковиков с соответствующими возможностями, пока сказать сложно. Виктор Х. продумывает и свои варианты.

Если из затеи что-то получится, расскажем об этом обязательно...

ЭТО БЫЛ ЕГО ПОСЛЕДНИЙ РЕЙС

История парохода неразрывно связана с Германией, где он был построен в 1925 году и назван в честь столицы "Берлином". Имел клепаный (не сварной) корпус. До начала Второй мировой возил пассажиров. Затем стал плавучим госпиталем. Подрывался на минах, затапливался. Был передан Советскому Союзу по репарации — в виде возмещения причиненного войной ущерба. В 1947-м переименован в честь выдающегося морского военачальника Павла Нахимова. После длительного капремонта в ГДР вошел в состав ЧМП и стал его самым крупным пароходом. Почти 30 лет работал на Крымско-Кавказской круизной линии. 29 августа 1986 года вышел из Одессы в последний рейс — Ялта, Новороссийск, Сочи, Батуми и обратно.

Столкновение с сухогрузом "Петр Васев" произошло вечером 31 августа в 15 км от Новороссийска. "Нахимов" затонул в считаные минуты. В кинозале шел фильм "Я любил вас больше жизни". Погибло 359 пассажиров и 64 члена экипажа. Больше 60 тел поднять не удалось. Правительственную комиссию возглавлял первый зампред Совмина СССР Гейдар Алиев. Украинскую группу — секретарь ЦК КПУ Яков Погребняк. В следственной бригаде из Москвы было около 50 человек, включая сотрудников Генпрокуратуры, КГБ и МВД Союза.

МНЕНИЯ НАШИХ ЭКСПЕРТОВ

Виталий Серафимов, высокопоставленный в прошлом работник Генпрокуратуры:

— Кроме уже озвученных обстоятельств катастрофы "Нахимова", мне пока добавить нечего. Ну а поработать в архивах с материалами уголовного дела вряд ли удастся. Они находятся в Москве, а там на запросы из Украины никто не отреагирует. Время не то, и интереса у них никакого...

Сергей Смолянников, военно-морской историк:

— Об этом крушении написано и сказано уже немало, но все равно до сих пор многое неясно. Корни трагедии, на мой взгляд, лежат в человеческом факторе и реалиях так называемого соцсоревнования. Кто-то торопился отрапортовать о досрочном выполнении важного рейса и получить премиальные, а кто-то, наоборот, не спешил...