"КОГДА Я НАЧНУ СЕБЯ ХВАЛИТЬ -- ЭТО БУДЕТ КОНЕЦ"

Концерт Анны Резниковой в Национальном дворце "Украина" вызвал разноречивые мнения в музыкальной тусовке. А публика ее приняла. Конечно, "возвращением пророка в отечество" это назвать нельзя, да и сама певица возражала против такой формулировки. Но взять с первого приступа такую крепость, как главная сцена страны, не удавалось даже Ларисе Долиной. Маленькая хрупкая Анна вышла, спела "Рідна мати моя", "Водограй" и просто сказала: "Я открою вам свое сердце". Так же случилось и в нашей беседе.

"ЭТО НЕ ДЕТСКИЙ САД: НА ТЕБЯ ЛЮДИ СМОТРЯТ"

-- Аня, какой вы были в детстве?

-- Об этом я никогда не устану говорить -- я была балованным ребенком в своем громадном семействе -- дедушки и бабушки, дяди и тети, шикарная нянька,совершенно потрясающая! И за несколько лет никого не осталось -- так получилось. И, конечно, мне всех очень не хватает в жизни. Поэтому песня "Памяти родителей" -- одна из главных для меня. Симон Осиашвили написал ее по моей просьбе -- у него ведь тоже нет уже родителей. Я сказала ему: "Симончик, напиши про то, как нам с тобой плохо без них". Через пару дней мы уже рыдали с ним в телефонные трубки, когда он позвонил и прочел мне стихи. Он первый раз в жизни плакал от собственных стихов. Я ему и Вадику Лоткину безумно благодарна за эту песню. Ее было очень трудно записывать: дойдя до середины, я начинала плакать. Мой звукорежиссер тоже очень нервничал (у него, как я потом узнала, тоже нет родителей). И тот первый дубль, который я смогла спеть от начала до конца, и вошел в диск. А потом я подумала, почему, собственно, я должна сдерживаться, когда пою? Это большое счастье, что я могу выразить свои переживания, хотя и словами Симона.

Родители не были профессиональными музыкантами -- мама прекрасно пела, папа тоже пел и играл на гитаре, мы часто пели вместе романсы и украинские песни. Мама всегда была за то, чтобы я стала певицей. А папа считал, что это не профессия. Потом, конечно, он изменил свое мнение, жалко, что он увидел только начало моей карьеры (мама до успехов не дожила). И тем не менее, когда у меня что-то хорошо или плохо, все мои мысли направлены к ним, и я знаю, что они все видят... Мое детство было настолько хорошим и радостным -- всегда вспоминаю его каким-то солнечным и теплым, даже когда было холодно, мне было хорошо. Все было настолько замечательно, что в душе щемит от сознания, что никогда ничего подобного в моей жизни уже не будет.

В детском саду всегда очень стеснялась петь песенки или рассказывать стихи возле елки. Но дома усаживала все большое семейство и начинала свой "концерт". Теперь уже понимаю, почему все смеялись, но тогда -- в 4 года -- была очень обидчивая. Я выходила из-за ширмочки, объявляла себя, все было очень серьезно. А потом снова выходила и начинала петь: "Я ехала домой, я думала о вас..." Кто-то, конечно, хихикал и улыбался, я кричала: "Все, больше вам не буду показывать концертов!" и убегала.

В школьной программе мне больше всех предметов нравилась русская литература (украинская -- меньше; с возрастом я поняла, что если что-то мне не нравится -- еще не означает, что это плохо). Очень любила астрономию, историю и всегда не любила математику и все, что с нею связано (всегда была "троечником" -- ну что сделаешь!). Но тоже не считаю это своим недостатком. В жизни как-то справляюсь со своими плохими знаниями.

-- Наверное, была музыкальная школа и вечная нотная папка, а девчонки и мальчишки бегали на улице...

-- Конечно, но я и побегать успевала! Шустрая была -- могла и подраться. Откуда бралась эта смелость -- не знаю. В 17 лет я уехала в Ялту, работала в шикарном варьете в "Интуристе". Мой муж меня расстреляет, если об этом прочтет. Но, как говорит Паулс: "Если я слышу хорошего певца или музыканта, это значит, что какое-то время он работал в ресторане или варьете". Это была настоящая школа жизни -- там работали "взрослые" певицы. Может, иногда и достаточно жестоко, они меня учили, что и как надо делать. "Это -- не детский сад, это программа: люди сидят и смотрят на тебя". Да и конкуренция -- тоже хорошая вещь, если это здоровая конкуренция. С одной из певиц, с которой мы тогда вместе работали, я продолжаю дружить по сей день. Она живет в Финляндии, мы не виделись уже много лет, но мы часто созваниваемся, и я не помню, чтобы она дала мне плохой совет. Она намного старше, и я к ней прислушивалась всегда.

А потом я приехала в Москву, попала на конкурс в Юрмале и все закрутилось... Я думаю, что случайностей в жизни не бывает, на все воля Божья, и, значит, надо было мне пройти все эти конкурсы, а потом эти 10 лет за границей, чтобы сегодня я была такой, какая я есть.

"Я ОЧЕНЬ СТЕСНИТЕЛЬНАЯ, НАЗЫВАЮ СЕБЯ "САМОГРЫЗ"

-- Анна, расскажите о своей нынешней семье. Вы ведь не первый раз замужем?

-- Да, но на эту тему не хотелось бы распространяться. С мужем -- Вадимом Сойрефом -- мы познакомились в Париже, на моем концерте. Все было замечательно и романтично. Как говорит Вадим: "Тебя мне послал Бог, так же, как меня -- тебе"! Значит, наступило время для нашей встречи. Мы вместе достаточно долго, чтобы понять, подходим мы друг другу или нет.

-- Вы очень напоминаете мне знаменитую опереточную певицу Татьяну Шмыгу.

-- Это приятное сравнение. Мне об этом еще никто не говорил, зато часто говорят, что я чем-то похожа на Марину Неелову -- повадками, привычками, хотя мы с нею не знакомы.

-- У меня такое впечатление, что в жизни вы руководствуетесь чувствами. Скажите, Анна, вы планируете свою жизнь?

-- Нет, я этого боюсь. Никогда не расписываю свой день -- у меня есть кому это делать.

-- Вы подчиняетесь этому расписанию?

-- Иногда возражаю, конечно. Но ведь обычно работа есть работа: нравится-не нравится, устала-не устала -- надо делать.

-- Что дает силы, если вы устали? Как настраиваетесь на выступление?

-- Когда выходишь на сцену -- обо всем забываешь. Я всегда себя хорошо чувствую, у меня всегда хорошее настроение, потому что пою песни, которые мне близки, которые мне нравятся. Хотя наши мнения с моей продюсерской группой могут не совпадать. Никогда не угадаешь, будет ли песня шлягером: выпустишь ее на публику, а зритель никак не среагирует.

-- Может быть, красивая песня и голос у певицы хороший, но душу не трогает. Мне кажется, вы не можете оставить публику равнодушной.

-- Здесь важно все: и школа, и жизненный опыт. Каждую песню я словно "пропускаю" через себя -- представляю себе все, о чем пою -- тогда появляются эмоции. А если сам ничего не чувствуешь -- и публика ничего не почувствует.

Знаете, я ведь все равно осталась очень стеснительной. Просто на сцене все уходит. Я даже не заметила, когда это случилось, ведь долгое время была очень зажатой: выходила и боялась ступить шаг куда-то в сторону, все делала как-то угловато... Самый большой и строгий критик у меня -- это я. Так критично, как я, наверное, никто к себе не относится. Я называю себя "самогрыз". Вот записана песня, звукорежиссер говорит: "замечательно", мы слушаем материал, а я все время ловлю себя на мысли: "Здесь не так спела, а здесь надо было по-другому". И буду себя терзать, сколько буду ее слышать. Мне говорят: но ведь больше твои ошибки не слышит никто. Но если я начну слушать себя и говорить: "Ой, это замечательно!", надо будет уходить и все заканчивать. Это будет уже конец.

-- Бывая в разных странах, артист обычно берет себе что-нибудь от каждой культуры. Чего еще не хватает в вашей "гастрольной" копилке?

-- Наверное, той страны, где я еще не была: Швеции, например. Не знаю, что дала бы мне эта страна -- просто интересно. Но на приеме у шведской принцессы я побывала. Она меня очень хвалила, слушала очень внимательно и даже удостоила аплодисментов. Это было в московском гольф-клубе месяца два назад. Все было очень красиво.

Люблю Францию, Италию, Испанию, Израиль -- везде какое-то время жила. Не могу сказать, что отдаю предпочтение какой-то стране. Езжу с огромным удовольствием, мне везде нравится, всюду интересно что-то посмотреть.

"Я РАБОТАЛА В ВАРЬЕТЕ, НО РАЗДЕВАТЬСЯ НЕ ПРЕДЛАГАЛИ"

-- Вы уехали за границу в самом начале карьеры, а вернулись сложившейся певицей.

-- Когда я уезжала в Японию по контракту, была уверена, что всего на два месяца -- совсем не потому, что мне здесь все не нравилось и я сказала: "Я вас всех не люблю -- прощайте!". У меня и в мыслях не было, что начнут что-то предлагать -- записывать диск, готовить новую программу. Просто ехала работать. Там с бухты-барахты ничего не предлагают. Когда ко мне подошли уже с деловым предложением, все было продумано: что они могут сделать и чего они хотят. Было приятно, что мне продлевали контракт несколько раз.

-- Как вы считаете, начинающим певицам сегодня стоит соглашаться на контракты, не связанные с работой на большой сцене?

-- Я считаю, да. Чего сидеть? Я тоже работала в варьете, ну и что? А Париж? Я обожаю этот город! "Мулен Руж", "Дикие лошади" (хотя там надо оголяться).

-- Вам не приходилось? (Один знакомый музыкант любит говорить: "Не умеешь петь -- раздевайся".)

-- (С хохотом.) Нет! А мне и не предлагали, честно говоря! Но даже там бывают хорошие певицы. Изо всех стран люди не боятся уезжать -- каких только артистов нет в Америке! Там, конечно, все стараются попасть на Бродвей. Но туда лучше попадать в 15--16 лет -- в школу, тогда еще можно успеть выучить достаточно хорошо язык и все, чему там учат. Но это очень шикарно, даже для американцев это престижно. Меня всегда поражал балет, который работает в мюзиклах: люди шикарно танцуют и так же шикарно поют.

-- От чего вы могли бы отказаться ради своей карьеры -- от личной жизни, от счастья?..

-- Так вопрос никогда для меня не стоял. Если бы появилась такая дилемма выбора, я не знаю, как поступила бы, не могу даже себе представить.

-- Аня, вы, наверное, занимаетесь спортом -- изящны, подтянуты, просто девчонка.

-- Когда у меня есть время, я играю в теннис, могу побаловаться и поиграть в футбол, изображая, что умею это делать. Но самое тяжелое для меня -- ходить с тренером в спортзал. Это я не люблю больше всего, потому что тяжело. А надо. Стабильности в занятиях нет, конечно -- поездки, работа. А я и рада! Никаких специальных диет или таблеток. Если немножко поправляюсь -- расстраивась, конечно, и всегда хочу похудеть. Но или получается, или нет. Все -- как у всех.

-- Что вас радует в жизни? Кроме успехов, конечно.

-- Любая мелочь. Так же, как и расстраивает. Очень люблю животных, у нас четыре собаки, коты, у меня есть мой любимчик -- канадский "сфинкс", лысый, глазастый ушастый кот, очень трогательный сладкий мальчик. Есть люди, которые потребляют для разрядки спиртное, кто-то идет в казино, кто-то занимается спортом усиленно. У меня разрядка наступает от общения с животными. Причем, неважно, это кошка или собака, породистая или нет -- для меня они все замечательные, красивые, самые лучшие. Первое, что я сделала, когда прилетела в Австралию -- стала ныть, что уже хочу идти в зоопарк смотреть на мишку коалу.

P.S. После концерта во Дворце "Украина" Анна попросила отвезти ее в ресторан "Хуторок", где она побывала в свой предыдущий приезд в Киев. "Так хочется домашнего, украинского -- кровянки, сала, солений", -- сказала она организаторам концерта. На следующее утро супруг подарил Ане роскошную орхидею, к которой были приколоты красивые сережки. Вадим Сойреф отправился в Милан на переговоры о записи совместного сингла Анны Резниковой с Андреа Бочелли и Лучано Паваротти.