"ЧЕРВЯКОВ НЕ БУДУ ЕСТЬ ДАЖЕ ЗА МИЛЛИОН ДОЛЛАРОВ!"

До трех лет он боялся только Мефистофеля. Сейчас "звезда" российских сериалов"Дальнобойщики" и "Спецназ" Владислав Галкин не боится ничего, потому что страх мешает в экстремальных условиях работы над телепроектом "Команда"Эквитес".

-- В роли телеведущего вас видят впервые. Неужели раньше никто не хотел использовать вашу популярность?

-- Были такие попытки, но мне эти предложения были неинтересны. В них не чувствовалось главного. "Команда"Эквитес", во-первых, стопроцентно самостоятельный проект, без какого-либо копирования Запада. А во-вторых, мы частично ушли от момента собственно"ведения" программы. У нас ведущий, то есть я, -- соучастник процесса. И вот это мне уже крайне интересно. Самое страшное для меня -- стоять на месте. Наверное, есть некая профессиональная и человеческая потребность в постоянном движении, экспериментировании над собой. А возможно ли каким-то образом нормально себя чувствовать на высоте 60 метров над землей, зависнув между двумя шестнадцатиэтажными домами, да еще при этом говоря что-то в камеру?

-- Может, вам надо было стать каскадером?

-- Это очень узкая специализация. Мне этого мало.

-- Вот вы сейчас параллельно снимаетесь в кинокартине "Небо и земля", в продолжении сериала "Спецназ", а вдруг -- синяк под глазом, ушиб или еще какая каверзная неприятность? Не боитесь подпортить внешний вид?

-- У меня есть замечательный ответ. В фильме Виктора Сергеева я играю такого смешного человека, кинолога.

-- Снимаетесь уже не с хищниками, как в "По ту сторону волков", а с домашними собачками?

-- Если бы! Моему кинологу почему-то дали не собачку, а шимпанзе. Собственно, согласился на эту роль, потому что мне безумно захотелось поработать с этим очаровательным существом. Казалось, что это будет очень комично. Но после двух-трех дней съемок я готов был ее убить. Всякий раз, как только мы снимали очередной эпизод, это абсолютно дикое животное пыталось в меня впиться зубами, схватить, укусить... Она буквально охотилась на меня, выжидая подходящий момент. Дело в том, что дрессура подобных животных подразумевает избиение, так как они должны понимать, кто в доме хозяин. К этому нельзя относится со знаком "плюс" или "минус", это -- данность. Я, скажем, противник зоопарков и цирков, но у каждого человека на этот счет свое мнение. И получается, что на съемках милейшей картины о кинологе и шимпанзе я рискую получить увечий не меньше, чем во время прыжка с десятиметровой высоты в воду. Или во время прогулки по городу.

-- Существуют ли экстремальный вещи, на которые вы бы не решились?

-- Не могу себе такого представить. Аппетит приходит во время еды. Каждому свое: у маленького мальчика -- маленькие машинки, у большого -- большие.

-- У вас, кажется, две большие машинки?

-- Да, два джипа "Гранд Чероки". Сейчас идет бурное обсуждение третьей. Я тут запал на машину, называется второй "Хаммер" -- новая модель.

-- Как часто вы их меняете?

-- Уже немного угомонился, а был такой период, когда делал это постоянно. Сейчас я уже начал относится к ним уважительно. Раньше у меня был какой-то азарт -- то ли спорт, то ли возраст.

-- Влад, после роли Геккльберри Финна вы стали, как говорят в Голливуде,"ребенком-звездой". Как у маленьких актеров проходит "звездная болезнь"?

-- А ее и не было никогда. На самом деле, очень многое идет от семьи, а мои родители и бабушка относились к подобным вещам хладнокровно. Я как-то очень быстро понял, что кино это тяжелая работа, а никак не возможность почивать на лаврах. Для того, чтобы тормознуться и насладится славой, просто не было времени: я всегда боялся не успеть. Во мне все время жил голод по интересующим меня вещам. Как сейчас -- по "Команде"Эквитес".

-- На съемках программы не было таких игроков, которые бы, сообразив, что их ожидает, отказывались бы от экстрима?

-- Практически, каждый. Желание остановиться, уверен, появляется у всех. Но то, что ведущий является участником всех конкурсов, позволяет понять, что нет ничего невозможного.

-- Но они-то думают, что вы подготовлены, и не раз проходили все эти препятствия?

-- Любая подготовка все равно дает сбой. Невозможно все предугадать и соломки подстелить. Кто-то боится высоты, кто-то панически страшиться воды, и мне кажется, что самое большое наше завоевание -- то, что в итоге на дистанцию выходили все. Никто не отказался. Причем, были ситуации, когда человек подходит к экстремальному этапу, а ты на него смотришь и понимаешь: "Не дойдет". Пойти -- пойдет, потому что ему дико этого хочется. Но он просто физически не может этого сделать. Но ведь делал! Другой вопрос -- сколько времени на это уходило. Но доходил! Драными, скрюченными пальцами цеплялся за поверхность, карабкался по миллиметру в час, но доходил. Как?! Непонятно. И вот в этом -- бешеный кайф, не имеющий ничего общего с "фактором страха" лицензионных американских шоу, когда люди за пятьдесят долларов жрут червяков. Да я в жизни никогда не буду есть червяков! Даже за миллион долларов! Интересно совсем другое. У нас ты играешь не с соперником, а сам с собой. Ты доказываешь себе: могу! И это не может быть неинтересным. Хотя бы потому, что ради этого мы и живем. Я -- так точно.

-- А насколько все это опасно?

-- Насколько опасно жить?.. Хотя, конечно, иногда стрёмно.