Донбасс: три пункта для "заморозки" конфликта

1 сентября Франк-Вальтер Штайнмайер – глава МИД Германии, председательствующей в ОБСЕ, –  собрал в Потсдаме неофициальную министерскую встречу ОБСЕ. Она оказалась уместной, ибо Кремль, "сконструировав" в начале августа провокацию в Крыму, отказался от встречи нормандской четверки в рамках саммита G-20 в Китае 4-5 сентября. (Кстати, это не повод "прогнозировать" кулуарные договоренности Германии, Франции и РФ за спиной Украины. Тем более что Ангела Меркель и Франсуа Олланд накануне саммита выступили с совместным заявлением о приверженности именно "нормандскому" формату). Эта российская эскалация политической напряженности сопровождалась демонстративным силовым демаршем. В Беларуси прошли учения ОДКБ, а РФ провела внезапную проверку в Западном, Центральном и Южном военных округах, что предваряет масштабные учения "Кавказ-2016".

На этом фоне министры обсуждали перманентно обостряющийся конфликт на Донбассе и перспективы его урегулирования. Впрочем, результат дискуссий в Потсдаме столь же неформален, как и сама встреча. И оснований для оптимизма, мягко говоря, мало. Интенсивность боевых действий по 400-километровой линии фронта в последнее время росла. Режим тишины с 1 сентября – временная и шаткая договоренность, которая уже эпизодически нарушается боевиками и может быть разрушена в любой момент.

Россия аккумулирует ударные части на границе с Украиной, нормандский процесс и переговоры в Минске зашли в тупик, а дискуссия по поводу полицейской миссии превращается в марафон с нулевым результатом. При этом стороны настаивают на безальтернативности априори невыполнимых (в трактовке Кремля) Минских соглашений. Нужно добавить, что позиция Москвы в значительной степени определяется геополитическими ожиданиями результатов выборов: ближайших (2016 г.) – в Австрии и США и близких (2017 г.) – во Франции и Германии. Эти электоральные кампании могут существенно изменить ситуацию в мире и на континенте в благоприятном для России направлении.

Понятно, что не стоит рассчитывать на комплексное урегулирование ситуации на Донбассе, по крайней мере, в ближайшем будущем. Любые "промежуточные" рецепты вроде "экспресс-выборов" сегодня крайне опасны и угрожают масштабным конфликтом в Украине и на континенте. О какой интеграции ОРДЛО в нынешнем виде может идти речь, если там создана чуждая и глубоко враждебная Украине милитаризованная зона, пропитанная идеологией "русского мира", наполненная оружием, покрытая густой сетью агентуры российских спецслужб, контролируемая армией боевиков во главе с российскими офицерами?

Ситуация на Донбассе требует новых подходов к духу и букве Минских соглашений, – гибких действий, "дорожной карты" имплементации, поиска новых путей и механизмов как в рамках этого документа, так и вне его. Потому что 13 пунктов Минских соглашений не отлиты в бронзе и не высечены на мраморе.

Оптимальный в нынешней ситуации вариант – "замораживание" конфликта на Донбассе. Речь идет о вычленении из Минских соглашений первых трех пунктов (прекращение огня, отвод вооружений и эффективный мониторинг выполнения этих действий сторонами). Возможно, оформить эти три пункта в отдельное соглашение (меморандум) о перемирии и согласовать в нормандском формате. Причем без предварительных политических требований и условий. Цель – остановка боевых действий, разведение сторон, создание 400-километровой буферной зоны по всей линии фронта, обязательно под международным контролем.

Это вовсе не означает прекращения переговоров по другим направлениям (в первую очередь по освобождению заложников), но именно выполнение отдельного соглашения о прекращении боевых действий должно быть базовым условием и основной переговорной формулой в нормандском формате и приоритетной темой заседаний трехсторонней группы в Минске.

С другой стороны – стабильное и долгосрочное прекращение огня, безусловно, повлияет на атмосферу, тональность и характер переговорного процесса как минского, так и нормандского. (При этом речь идет о возможных приемлемых компромиссах, а не об уступках стране-агрессору). Главное – остановить конвейер ежедневных смертей с обеих сторон. И этот пункт самоценен и перевешивает все остальные пункты и примечания Минских соглашений.

Да и Запад, руководствуясь хотя бы инстинктом самосохранения, должен быть заинтересован в надежном "замораживании" конфликта на Донбассе и ликвидации угрозы его эскалации. Это выгоднее, безопаснее и дешевле, чем подталкивать Киев к авантюрным выборам на оккупированных территориях.

Кстати, международный опыт миротворчества свидетельствует о единственно возможном алгоритме урегулирования кризисных ситуаций: прекращение боевых действий – гуманитарные вопросы – политический диалог.

Целесообразным представляется и расширение рамок нормандского формата за счет стран-подписантов Будапештского меморандума (в первую очередь США). Подобная попытка расширения переговорного формата была предпринята на Варшавском саммите НАТО во время встречи в формате G-5 плюс Украина.

Ключевым направлением является дальнейшая интернационализация процесса урегулирования ситуации на Донбассе – т.е. используя возможные международные механизмы и площадки, подключать к миротворческому процессу разных международных игроков. Расширять присутствие на Донбассе миссий ООН, ОБСЕ, ПАСЕ, ЕС, Красного Креста, репортеров без границ, международных правозащитных и гуманитарных организаций. При этом добиваться от Постоянного совета ОБСЕ решения о полицейском контингенте ОБСЕ на Донбассе.

Безусловно, "замораживание" – не решение проблемы, это наименьшее из зол в сравнении с тлеющим ныне конфликтом или угрозой его масштабной эскалации. Это одно из условий реализации новой Концепции государственной программы "Восстановление и развитие мира в восточных регионах Украины". Впрочем, ее выполнение будет зависеть по крайней мере от трех факторов – эффективности внутренних реформ в Украине, международной ситуации и политики России на украинском направлении. Относительно последнего не стоит питать иллюзий.