Двадцать пять лет назад в СССР уже шла перестройка, заканчивалась холодная война, начиналась гласность — многие запрещенные писатели и темы получили амнистию. Но запущенная еще при Сталине система борьбы с инакомыслящими продолжала действовать — люди получали сроки по "политическим статьям". Председатель Киевского общества политзаключенных и репрессированных Григорий Куценко — один из последних политзаключенных СССР. Свои 4 года за антисоветскую агитацию он получил именно в 1985-м.
Григорий Петрович родился в Киевской области, окончил военно-политическое училище, вступил в партию и был направлен в одну из частей Подмосковья — командовать ротой. Его страстью было чтение, и однажды, увидев солдата, листающего старую "Роман-газету", поинтересовался: "Что за повесть?". В ответ: "Какой-то Солженицын... Об этом крамольном авторе Куценко слышал на служебных курсах, но не читал его. Из любопытства попросил журнал, и, прочитав, пришел в восторг: "Как написано!". Через время в книжном магазине встретил москвича, разыскивающего энциклопедию Брокгауза и Ефрона: "У меня были эти тома, и я прямо предложил обменять их на Солженицына. Незнакомец согласился, мы подружились, и в конце концов он познакомил меня с диссидентами". О том, что офицер позволяет себе вольности, дает знакомым антисоветские книги, доложили "куда следует", и после обыска Куценко попал в Лефортово — тюрьму КГБ.
МЕМУАРЫ И ТИШИНА. Узниками этой тюрьмы были: Василий Блюхер, Александр Солженицын, а уже после распада СССР: Салман Радуев, Эдуард Лимонов. Здесь не было простых уголовников — только политические. "Моими сокамерниками был австрийский граф, шпион-дипломат, дипкурьер, адъютант замминистра вооруженных сил. Последний давал компромат на своего начальника, писал целые тетради "мемуаров", — вспоминает Григорий Петрович. По его словам, в стенах СИЗО стояла мертвая тишина: арестанты разговаривали вполголоса, надзиратели ходили от камеры к камере по ковровым дорожкам в тапочках, чтобы не было слышно шагов, поэтому заключенные не знали, что их подслушивают. В камере круглосуточно горел свет — для предотвращения суицида, а также, чтобы заключенный был как на ладони круглые сутки. (Дабы свет не был столь ярким, зэки закрашивали лампу зубной пастой.) По тем же причинам не разрешалось укрываться одеялом с головой — спасались повязыванием на глаза носовых платков. Убить себя, ошпарившись в душевой, тоже было невозможно — кранов не было, и надо было кричать надзирателю: "Чуть горячей!".
Куценко провел в СИЗО полгода, сидел в нескольких камерах, в том числе и для смертников: "Мебель (как и стены) была белого цвета и прикручена к полу, чтобы ей нельзя было воспользоваться как оружием. А на всей территории засыпали траву золой, чтобы сделать жизнь зэков еще более удручающей.
Григорий попал в тюрьму в 36 лет
ЗЛОЙ И ДОБРЫЙ. В Лефортово кое-что было иначе. В камерах 2 х 4 м жило по 2—3 человека. Многие сидели годами — нервы не выдерживали, и ссоры возникали по малейшему поводу: "Однажды я сказал сокамернику: "Были бы краски, я бы на этой стене нарисовал село, на этих — ангелов", в ответ зло: "А где я рисовать буду?". А мой напарник по игре в домино кричал: "Не смотри на мои костяшки, они от твоего тяжелого взгляда падают!". В кабинете же у следователя был душистый чай и бублики — невольно он становился "родным". Но любили следователи и лжеобвинения. Дипломатов арестовывали за контрабанду (ведь все везли из-за границы вещи и не декларировали их). Спустя годы допросов очных ставок, суда, наконец, приговора человека обвиняли в шпионаже. Он понимал, что вся машина допросов запустится по новой, ломался и выдавал всех и вся.
ЛАГЕРЯ. После суда Куценко получил 4 года лагеря строгого режима. Сидел в Мордовии, за Уралом, уголовников практически не было: "У 80% было высшее образование, каждый 5 имел ученую степень, никаких блатных порядков, грамотный академический язык. Я благодарен тюрьме за то, что она подарила мне таких товарищей и позволила взглянуть на мир чистыми от советских штампов глазами (книгу мемуаров Куценко так и назвал "Спасибо тюрьме". — Авт.). Бывало, узника внезапно забирали на этап, и он оставлял в лагере свои вещи, в том числе и продукты. И никто не позволял себе съесть кусок колбасы, который лежал и плесневел в тумбочке, хотя есть хотелось всегда. Я дружил с будущим кардиналом Литвы, и он часто отдавал мой обед молодежи: "Ну, Гриш... Ну мы сегодня крапивы с хлебом поедим, потерпи". Но были и те, кто активно сотрудничал с лагерными властями. Были идейные коммунисты, ругавшие советы за мягкотелость, требовавшие вернуть диктатуру пролетариата и, соответственно, ненавидевшие диссидентов. Были бывшие полицаи, которым расстрел заменили лагерем, а они в благодарность выслуживались перед начальством".
КАРЦЕР. Самые страшные воспоминания о лагерях оставил карцер. В него Григорий Петрович попал после того, как объявил голодовку в знак солидарности с другими политзаключенными: "Было так тесно, что вытянутые руки упирались в стены. Из еды — кусок хлеба и чашка воды. Дело было осенью, и холод был такой, что стены покрывались инеем. Ночью вскакивал, делал зарядку, переворачивался на голову, чтобы кровь текла по телу, и вновь падал в полуобмороке на кровать, где вместо подушки — алюминиевая миска", — вспоминает Куценко. Его письма родным какое-то время возвращали — говорили, что в них некие иносказания, цинизм. А в письмах от жены было: "Почему ты не пишешь? Забыл?". Впрочем, разрушить семью лагерным властям не удалось. Более того, общаясь с товарищами мужа, оставшимися на воле, жена и сама стала симпатизировать диссидентам. И как-то ей разрешили единственное свидание с мужем. Она привезла ему стержень авторучки — на зоне письменные принадлежности были запрещены. Назад привезла список заключенных — отдала его западным правозащитникам. У тех появился еще один повод публично в СМИ обвинить советскую власть.
ПЕРВЫЙ УКРАИНСКИЙ ПОЛИТЗАКЛЮЧЕННЫЙ ПОЯВИЛСЯ 235 ЛЕТ НАЗАД
Украинец. Памятник у его могилы на Соловках украшен рушниками
Украинские политзаключенные считают, что их история началась гораздо раньше времен СССР. После разгрома Сечи царскими войсками был арестован кошевой атаман запорожцев Петр Калнышевский. Власти побоялись, что 85-летний украинец может возродить казацкую республику, но уже за пределами России, и упреждая это, упрятали экс-атамана в одиночную камеру на Соловках на 25 лет. Порционных денег получал один рубль в день (в 40 раз больше других), отремонтировал свой каземат, купил монастырю Евангелие стоимостью 2,435 руб. Скончался в возрасте 112 лет.
НКВД: "О, ХОХЛЫ, ТАК ВЫ ЕЩЕ ЖИВЫ?!"
Дед Григорий не чаял души во внуке Грише. Он тоже был сослан
Григорий Куценко — не просто политзаключенный, а потомственный: "Когда у меня шел обыск, один кагэбэшник взял фото деда и многозначительно проронил: "Так вот откуда корни антисоветской пропаганды", — вспоминает Григорий Петрович. — Снимок был сделан накануне Первой мировой. Дед Григорий был гренадером, простым солдатом, но мундир выглядел пышно, и его можно было принять за белогвардейца".
Надо сказать, что офицер КГБ был не далек от истины — в 1930-е годы дед Григорий и два его брата получили три года за участие в мятеже. Тогда на заре коллективизации в село на Киевщине пришли районные власти, собрали народ: "Все должны вступить в колхоз". Эта новость не понравилась, никто не понимал, почему они должны отдавать свой скот и землю. Коммунистов обезоружили, прогнали. Дед Григорий для острастки пальнул в воздух. Через десять дней к бунтовщикам прислали солдат и увезли их в тюрьму. Суд постановил: 3 года ссылки: "Моих дедов отправили в архангельскую тайгу, дали топор, какие-то продукты: "Выживайте, как хотите". В тех краях зима ранняя, и когда припорошил снег, моя родня увидела следы волков. Деду тогда было уже 40 лет — он знал толк в строительстве, соорудил с товарищами сруб, потом нашли неподалеку домик охотника с печкой — ее разобрали по кирпичикам и установили у себя. Через несколько месяцев появились представители власти и не скрывали удивления: "О, хохлы, так вы еще живы?!".
Кагэбэшникам не понравилась форма гренадера царской армии
После зимовки в тайге родня Куценко попала на Беломорканал, а по истечении срока ссылки вернулась домой: "О том, что было на Севере, дед молчал. Только иногда ночью шептался с женой, а дети подслушивали. Думаю, он дал подписку о неразглашении и понимал, что если ее нарушит, то вновь сядет и второй раз домой не вернется. Братьям деда шептаться было не с кем — они вернулись в пустые дома: жены и дети умерли от голода. Из более чем десятка детишек чудом выжил лишь один.
Непростая доля была и у бабушки Куценко по материнской линии: ей пришлось отсидеть год за самогоноварение: "Бабушка осталась без мужа, растила пятерых детей. Конечно, приходилось звать мужчин, чтобы помогли, а какая валюта в селе? Самогон! И вот председатель нашел "пляшку" и позвал участкового... Эти истории о судьбах своей родни я рассказывал товарищам, и это потом сочли клеветой на СССР и одним из поводов для моего ареста".
ПАЛОМНИКИ: К БЕЛОМОРКАНАЛУ
Сандормох. Самое большое на северо-западе России захоронение жертв сталинских репрессий
Каждый год несколько десятков украинцев отправляются почтить память политзаключенных на Север России, к печально известному Беломорканалу и Соловецким островам. Организаторы поездки, Украинский национальный Институту памяти — называют это тур паломничеством. "А как же иначе, ведь мы едем со священником, с молитвами, служим панихиду по тем, кто лежит в тех краях, — рассказывает один из организаторов поездок, в прошлом политзаключенный Василий Овсиенко. — Берем с собой и кобзаря. Кто, скажите, лучше споет наши песни? Петь за колючей проволокой запрещалось, но когда не было надзирателей, мы нарушали этот запрет. Была песня о журавлях, которые, стирая крылья, летят через море".
Песни для погибших украинцев
Неподалеку от места, где Беломорканал впадает в Онежское озере, расположено урочище Сандормох. По архивным данным, здесь в 1930-х было расстреляно около 10 тыс. чел. Приговоренных ставили на колени на краю ямы и стреляли из револьвера в лоб, а не в затылок, чтобы зэк не прыгнул в яму живой. Делалось все в строжайшей тайне — около тысячи человек лично расстрелял капитан госбезопасности Михаил Матвеев (за успешную борьбу с контрреволюцией чекист был награжден путевкой в санаторий на Кавказ).
Прошли десятилетия, прежде чем место казни нашла экспедиция из санкт-петербургского научно-исследовательского центра "Мемориал". Здесь был карьер — он скрывал от посторонних глаз убийства зэков и приглушал звуки от выстрелов. Сейчас тут шумит тайга, но квадратные провалы братских могил и деревянные кресты напоминают о трагедии.
Беломорканал: от цветущих водорослей вода "кровавая"
Приезжая сюда, украинцы развешивают на деревьях портреты известных политзаключенных: режиссера Леся Курбаса, министра УНР Антона Крушельницкого. Найти точное место захоронения невозможно — в одной могиле в несколько рядов лежало больше полусотни зэков. "Но сажали не только известных людей, мои прадед и прабабушка были простыми крестьянами, но после раскулачивания попали в эти края. Прабабушка так и не вернулась, и все ради этого узкого канала, по которому проходит несколько кораблей в день, — вздыхает киевлянка Елена. — В местном музее я взяла в руки лопату для женщин-заключенных. Я просто не смогла удержать ее в руках, такая она была тяжелая! А тех, кто не выполнял норму, наказывали. Еще одну историю, которая меня потрясла, я услышала на Соловках. Нам рассказывали, что беременных отправляли на соседний остров в штрафной изолятор, где они носили тяжелые камни. Мне страшно и горько от того, что все это было в нашей истории".
"ОДЕССКИЕ КОМСОМОЛЬЦЫ": КРАСНЫЙ ТЕРРОР В ХХI ВЕКЕ
Революционеры. Хотели создать Причерноморскую ССР
Если в прошлом веке диссиденты попадали в лагеря за то, что недолюбливали коммунизм, то ныне за то, что хотят этот режим вернуть. Так, в декабре 2002 года на юге Украины была задержана группа молодых коммунистов, созданная секретарем Одесского горкома комсомола Андреем Яковенко. Обвинения в суде звучали так: попытка свержения "буржуазного строя" и создание "Причерноморской Советской Социалистической Республики", агитация в воинских частях, экспроприация (вооруженные нападения на ювелирные салоны и пункты обмена валют), нападение на сотрудников правоохранительных органов, хранение оружия, организация взрыва у здания СБУ. Последние два пункта революционеры на суде не признали, но их лидеров действительно взяли с оружием в руках и отстреливались они до последнего патрона, а накануне ареста ранили двух оперов. "Если бы хотел — убил бы. А так вижу — бегут (завидев оружие. — Авт.), как зайцы, думаю: а ведь могут и подкрепление вызвать… Короче, решил их просто вывести из строя. Одному задницу прострелил и другому тоже", — пересказывают сокамерники слова Игоря Данилова, одного из лидеров комсомольцев.
Революционная ячейка была интернациональной: одесситы, россияне, жители Молдовы. "Я бывал на первых собраниях, и по моим впечатлениям россияне — искатели приключений, которых манил революционный флер. Наши одесские пацаны шли к комсомольцам из-за отчаяния. Вспомните конец 1990-х — начало 2000-х — времена были не самые лучшие. Предприятия разваливались, не было видно никаких перспектив, а тут — идея взять оружие и свергнуть "буржуазный строй", — рассказывает одесский коммунист Олег.
Приговор суда был: от 6 до 14 лет. "Некоторые попали в лагеря только за то, что расклеивали листовки: "Долой Кучму", но вспомните акцию "Украина без Кучмы". Одним из ее лидеров была Юлия Тимошенко, и никаких сроков за это она не получила, — рассуждает нардеп (КПУ) Евгений Царьков. — Мы не отрицаем вину ребят, но они уже понесли за нее наказание, и мы постараемся в ближайшее время добиться пересмотра дела".
Потребительская инфляция
Учетная ставка
Официальный курс евро
Официальный курс доллара
Международные резервы
Главные темы